Бельский П.С. Рассказ об императоре Александре I // Исторический вестник, 1884. – Т. 15. - № 1. – С. 212-213. – Сетевая версия – М. Вознесенский 2006.

 

 

 

Разсказ об императоре Александре I.

 

ОТЕЦ мой был, в 1825 году,  священником в станице, а теперь селе  Алексеевском, Самарскаго уезда,  тогда Симбирской губернии. От него я слышал следующий разсказ о проезде через эту станицу императора Александра Павловича.

В конце 1824 года разнесся слух, что государь предполагает быть в городах Симбирске и Оренбурге и по пути неминуемо будет проезжать через Алексеевское. Слух этот очень обрадовал жителей, которые никогда не видали царя. С ранней весны 1825 года начали исправлять, с особенным старанпем, почтовый тракт, выбирали в селе и окрестных деревнях лучших лошадей, которых объезжали, чтобы были выносливы и не пугливы; приготовляли людей, половчее, которые могли бы заменить кучеров и форейторов. Все помещики, жившие в уезде, приехали на это время в город.

Наконец, получено было известие, что государь скоро прибудет в Самару и, проездом, остановится для обеда в Алексеевском, где для него и свиты велено приготовить дом станичнаго атамана, В. В. Михайлова. Весь народ, за десятки верст кругом, толпами начал сходиться в Алексеевское. Ночью, накануне приезда государя, приехала часть царской прислуги, а на другой день, с ранняго утра, стали являться гонцы с известием о приближении его величества. По распоряжению, присланнаго от губернатора для наблюдения за порядком, отставнаго маиора Григорова, весь народ был разставлен вдоль улицы, в два ряда, до самой церкви, где находился мой отец, в полном облачении и с напрестольным крестом. Дорога к станице шла с горы. Часа в два дня показалось несколько экипажей, двигавшихся довольно тихо. Народ заколыхался; зазвонили во все колокола. Но первая коляска оказалась пустой. Правивший ею царский кучер, Илья, сказал, чтобы подождали звонить, так как государь идет пешком. Случилось это так. Проезжая мимо села Смышляева, государь спросил: «Это Алексеевское?» Ему отвечали, что нет; но он, все-таки, приказал остановиться и, не видя совсем народа, спросил: «Где же люди?» Ему отвечали, что ушли для встречи его в Алексеевское. — «А далеко ли

 

 

213

же до Алексеевскаго?» Ему доложили, что дорогой верст семь, а прямо через гору версты три. Государь приказал экипажам ехать дорогой, а сам, с несколькими лицами из свиты, пошел пешком через гору. Подойдя к Алексеевскому и завернув в первую улицу, где также не было народа, государь остановился у дома казачки Парамоновой, поднял оконце и увидел, что старуха печет блины.

—  Бабушка! да где же у вас люди? спросил он.

—  Пошли все, батюшка, царя встречать.

—  А ты что же не пошла?

—  Куда мне старухе. Да вот и внучатам нужно готовить есть.

—  А видала ли ты царя?

—  Нет, батюшка.

—  Ну, так, смотри,—сказал государь и с этими словами захлопнул

оконце.

—  Свет ты наш, батюшка! Хоть блинков-то бы откушал!—закричала старуха и выбежала на улицу, но государь  уже направился  к площади и подошел к народу.  Заметив молодую, красивую девочку, лет 14-ти, он спросил:

—  Какого сословия?

—  Казачьяго.

—  Где отец?

—  На службе, в командировке.

Затем государь подошел к маиору Григорову и спросил:—«Где вы служили?» Но Григоров до того растерялся, что не мог выговорить слова. Увидав моего отца, с крестом, государь снял фуражку и быстрыми шагами направился к нему. Дьякон возгласил многолетие, а певчие запели, как умели, многая лета. Государь приложился к кресту. Народ, по знаку опамятовавшагося Григорова, закричал: ура! и не умолкал до тех пор, пока император не вошел в дом Михайлова.

Во время царскаго обеда, всем желающим было разрешено входить в комнату и смотреть на царя, но только не надолго. По окончании обеда, государь приказал позвать хозяина, распрашивал его о службе, о состоянии станицы и пожелал видеть его семейство. Михайлов представил жену и дочь. Государь пожаловал им по золотому перстню и потом, ласково простившись, сел в коляску. Народ, кто бегом, кто верхом, с радостными криками, сопровождал экипаж далеко за село.

Пожалованные Михайловым перстни были пожертвованы ими в Самарскую Успенскую церковь и вделаны в запрестольную икону Божией Матери.

 

 

Сообщено П.С. Бельским.