Толычова. Исторические анекдоты и мелочи // Русский архив, 1877. – Кн. 2. - № 5. – С. 98-103.

Исторические анекдоты и мелочи.

Так как даже мелочныя подробности, относящаяся к Пушкину, имеют значение для Русской публики, то я привожу здесь все, что мне случалось слышать о нем. Первый разсказъ принадлежит Сергею Николаевичу Гончарову, брату жены поэта.

Когда Пушкин женился, Гончаров, бывши тогда очень молодым человеком, жил у него. Гончаров говорил, что у Александра Сергеевича был самый счастливый характер для семейной жизни: ни взысканий, ни капризов. Одним могли разсердить его не на шутку. Он требовал, чтоб никто не входил в его кабинет от часа до трех: это время он проводил за письменным столом или ходил по комнате, обдумывая свои творения и встречал далеко не гостеприимно того, кто стучался в его дверь.

Его кабинет, разсказывал С. Н. Гончаров, был над моей комнатой, и в часы занятия или уединения Пушкина, мне часто слышался его мерный или тревожный шаг. Но раз, к моему удивлению, раздались на верху звуки нестройных и крикливых голосов. Стало быть Пушкин был не один. Однако я не решился идти к нему и узнать, почему он допустил нарушение привычки, которой так строго держался. Когда все собрались к обеду, я спросил у него, что происходило сегодня в его кабинете.

— Жаль, что ты не пришел, отвечал Пушкин. У меня был вантрилок ¹).

Тут он распространился о его выходках. По окончании обеда он сел со мною к столу и, продолжая свой разсказ, открыл машинально Евангелие, лежавшее пред ним и напал на слова: «Что ти есть имя? Он же рече: легеон: яко беси мнози внидоша в он» ²). Лице его приняло незнакомое мне, до тех пор выражение; он поднял голову, устремил взор вперед, и, после непродолжительнаго молчанья, сказал мне:

— Принеси скорей клочек бумаги и карандаш. Исполнивши поручение, я сел против Пушкина и не спускал с него глаз. Он принялся писать, останавливаясь, от времени до времени задумываясь и часто вымарывая написанное. Так прошел с небольшим час; стихотворение было окончено. Александр Сергеевич пробежал его глазами, потом сказал мне: слушай! Слова Евангелия вдохновили поэта; он взял их эпиграфом, а стихи относились к вантрилоку. Я пришел в восторг, но попросить стихотворения, чтоб его списать, не посмел, потому что Пушкин этого никогда не дозволял. Он выдвинул ящик стола, у котораго сидел и бросил в него исписанную бумагу. Вечером, когда семейство разошлось, я вернулся в гостинную, с надеждой, что найду стихотворение в столе и перепишу его, но ящик был пуст.

Имение, где Пушкин жил в Нижнем, находится в нескольких верстах от села Апраксина, принадлежавшего семейству Новосильцовых, которых поэт очень любил, в особенности хозяйку дома, милую и добрую старушку. Она его часто журила за его суеверие, которое доходило, действительно, до невероятной степени. Г-жа Новосильцова праздновала свои имянины, и Пушкин обещался приехать к обеду, но его долго ждали напрасно и решились, наконец, сесть за стол без него. Подавали уже Шампанское, когда он явился, подошел к имяниннице, и стал перед ней на колени: — Наталья Алексеевна, сказал он, не сердитесь на меня: я выехал из дома и был уже недалеко отсюда, когда проклятый заяц пробежал поперек дороги. Ведь вы знаете, что я юродивый: вернулся домой, вышел из коляски, а потом сел в нее опять и приехал, чтоб вы меня выдрали за уши.

Пушкин участвовал в одном журнале, и обратился письменно к издателю, с просьбой выслать деньги следующия ему за участие, но получил в ответ:

— Когда желаете получить деньги, в Понедельник или во Вторник, и все ли двести рублей вам прислать разом, или сто?

На этот запрос последовал следующий лаконический ответ:

«Понедельник лучше Вторника, а двести рублей лучше ста».

¹) Чревовещатель.

²) Луки, VIII, 30.

100

II.

Я слышала от В. H. Рукавишникова любопытный анекдот, сообщенный ему Суворовским адъютантом Петромъ Ерофеевичем Роговым. Пока бой кипел под Нови, Французский отряд бросился на один из наших полков и привел его в бегство. Можно легко себе представить, с каким чувством Суворов увидал Русских своих солдат бежавших. Однако он не растерялся, и когда они поровнялись с ним, он ударил свою лошадь и поскакал также в их рядах, приговаривая: «Молодцы, ребята! Заманивай их, заманивай! Спасибо, ребята, что догадались». Промчавшись таким образом с пол-версты, он крикнул: «Ну, пора! Назад, ребята, и хорошенько их!» Он круто повернул свою лошадь, полк бросился за ним и погнал в свою очередь неприятелей.

III.

Вот разсказ М.Ф. Орлова. Людовик XVIII, во время своего пребывания в Митаве, прислал к нашему двору шевалье де Блакаса, который был большой охотник до карт. Он имел привычку, играя, сидеть на краю стула, тихо покачиваясь и обдумывая свои ходы. Раз, среди многочисленнаго общества, молодой человек, подстрекаемый дамой, выдернул стул из-под Блакаса и убежал. Блакас тяжело упал навзничъ, и поднявшись спросил, окидывая глазами присутствующих:

Je voudrais savoir qui m'a joué un si mauvais toun

Ответа не было.

Je voudrais savoir au moins, спросил он опять, si c'est un homme ou une dame»

И на этот раз никто не отозвался.

Pas de réponse, сказал Блакас. Il est donc évident que c'est une dame. Je la prie de croire que je suis charmé d'avoir pu servir à son amusement ¹).

С этими словами он поднял свой стул и принялся опять за карты.

IV.

Княжны Волконския, сестры князя Петра Михайловича ²), были фрейлинами императрицы Марии Феодоровны. Император Павел очень их любил, в особенности Анну Михайловну, которая разсказывала много анекдотов о своем пребываньи при дворе. Раз бедная женщина, у которой отнимали имениe по несправедливому иску, обратилась к ней с просьбой замолвить за нее слово Государю. Анна Михайловна воспользовалась хорошим расположением его духа, чтоб изложить ему дело. Он обещал, что прикажет его пересмотреть и забыл. Через несколько времени просительница явилась опять с челобитной к своей покровительнице. Но как быть? Павел на-

¹) Я бы желал знать, кто так зло подшутил надо мною. — Я бы желал по крайней мере знать, мужчина ли это или дама. — Нет ответа. Несомненно, что дама. Прошу ее верить, что я рад, что мог послужить к ея увеселению.

²) Одна из них, княжна Анна, вышла впоследствии за Грессера, а другая, Екатерина, за Кожина.

101

ходился в раздраженном состоянии, и обратиться к нему было нелегко; однако княжна обещала, что не пропустит перваго удобнаго случая напомнить ему о данном обещании.

Дело было на Маслянице. В Воскресенье Государь обошел, по обычаю, дворец, прося у всех прощения. Когда дошла очередь до княжны Волконской, он поклонился ей и примолвил:

«Простите меня, ради Бога, если я в чем перед вами виноват».

Княжна отвечала:

— «Нет, В..В.. я простить вас не могу.

— «Почему?» спросил он с удивлением.

— «Потому, что вы ввели меня в грех, который мне не простится. Я обещалась вашим царским словом бедной женщине, что вы прикажете пересмотреть ея дело; но вы забыли о нем, и ее притесняют.

— «Хорошо, что вы мне напомнили, воскликнул Павел, я сию же минуту этим займусь, и тогда вы меня простите?»

— «Тогда прощу».

Дело было пересмотрено, и просительница его выиграла.

Фрейлинския комнаты Зимняго дворца были все рядом в корридоре, и сестры Волконския жили вместе. Раз, пришедши к себе вечером, оне разделись и отпустили свою горничную, но не торопились ложиться и беседовали, сидя на своих постелях. Анна Михайловна взяла со стола свечу, чтоб поднять что-то на полу и загасила ее, нагнувшись неосторожно. В то время спички не были еще изобретены, и надо было обратиться за огнем к cocедке. Но дверь оказалась запертой снаружи. Княжна постучалась в стену и крикнула:

Quelqu'un a eu la fantaisie de nous enfermer, ma chère; donnez vous la peine d'ouvrir, car la clef est, sans doute, à la porte, et apportez votre bougie, car j'ai éteint la nôtre.

Минуты через две соседка воскликнула:

Mon Dieu! ma porte est aussi fermée! Qu'est-ce que cela signifie? Je vais frapper plus loin*).

Оне стучались напрасно одна к другой: все двери были заперты. «Мы провели страшную ночь, говорила Анна Михайловна, не понимая решительно, что нас ожидает. Счастливей всех были те, которыя не загасили огня: темнота наводила новый ужас на сестру и на меня. Мы отыскали ощупью свои платья и оделись, на всякий случай. Никто не смыкал глаз во всю ночь; мы молились или перекликались друг с дружкой через стену. Когда проглянула заря, у меня отлегло немного от сердца, и мы с сестрой попытались лечь, но заснуть все-таки не могли. Вдруг слышим осторожные шаги но корридору: меня обдало холодным потом. Кто-то подошел к нашей двери и повернул ключ в замке. Все двери были, таким образом, отперты одна за другой. Кто именно съиграл с нами эту шутку, я не узнала.

*) Кому-то вздумалось запереть нас, моя милая. Потрудитесь отворить, потому что ключ наверно в замке, и принесите вашу свечу, потому что наша погасла.—Боже мой! дверь тоже заперта, что это значит? Я постучусь дальше.

102

Часа через два нам повестили, чтоб мы собирались к панихиде, потому что Император скончался в эту ночь.

VI.

Толковали в Петербурге о гадальщице, обратившей своим искусством внимание дам и в особенности молодых девушек. Княжны Волконския загорелись желанием ее видеть, но боялись отца, который был человек очень крутой и ненавидел гаданья. «Эта обманщица свела всех с ума, сказал он дочерям; но вы знайте, что если я ее застану у вас, то разделаюсь с вами по своему, да и ей не поздоровится».

Но любопытство, постоянно подстрекаемое новыми разсказами, взяло верх над страхом, и встреча с гадальщицей сделалась любимой мечтой сестер. Устроить свиданье с нею у которой нибудь из знакомых оне не смели из опасенья, чтобы нескромное слово не дошло до отца и решились наконец принять ее у себя. Оне выбрали час, когда отец никогда их ненавещал, и лишь только пифия к ним вошла, объявили ей, что ея посещение должно остаться строгой тайной между ними, прибавляя, что и она может дорого поплатиться, если князь о том узнает. Напуганная их словами, она дала клятвенное обещание не проговариваться даже перед своей тенью, вынула из кармана колоду карт и попросила стакан воды. Одна из княжен отворила дверь, чтоб позвать горничную, и вдруг отбросилась назад бледная и промолвила, едва внятно: «Батюшка!» Князь показался, нежданно-негаданно, в конце длиннаго корридора.

Пространная комната сестер была разделена на двое аркой: в первой половине оне устроили себе кабинет, а в другой спальню. «Сюда!» крикнула Анна Михайловна, приподымая занавес своей кровати. Гадальщица бросилась в нее поспешно, а молодыя девушки успели сесть к столу и взяться за книгу, когда отец вошел в комнату.

Он ничего не подозревал, объяснил очень просто свое посещение в неурочное время, и спросил, почему оне обе как будто не в своей тарелке. Одна из них отвечала, что оне угорели и страдают головной болью. К несчастию князь не боялся угара, и его визит длился долго.

«Не могу вспомнить до сих пор без ужаса, разсказывала Анна Михайловна, много лет спустя, через какую пытку мы прошли, и не понимаю, как батюшка в чем нибудь не догадался. Просидевши у нас часа полтора, он наконец ушел, и когда мы его проводили до конца корридора и вернулись к себе, сестра упала в кресла, что стояли у дверей, потому что колени ея дрожали, а я подошла к кровати и отдернула занавес. Можете вообразить мой ужас: гадальщица лежала передо мной бледная, с искаженным лицом; увидавши меня, она страшно застонала и заговорила через силу: она была беременна и чувствовала приближение преждевременных родов, но мы ее так напугали отцом, что она не пикнула, не смотря на все свои страданья».

В первую минуту молодыя девушки растерялись совершенно, но Анна Михайловна бросилась к одной из дам, занимавших важную должность при дворце, и разсказала ей все дело, умоляя придти к ним на помощь. Гадальщицу довезли в карете домой; и к счастию ея, дело обошлось без трагической развязки.

103

VII

Князь Никита Ивановичъ Репнин, дед Екатерининскаго фельдмаршала, отправил на службу в Ливонию сына своего Василья и приставил к нему неизбежнаго в те времена дядьку, которому было поручено отдавать старому князю отчет в поведеньи молодаго человека. Достигнув цели своего путешествия, Василий Никитич нанял квартиру у беднаго пастора Поля, подружился с ним и стал ухаживать за хорошенькой его дочкой. Она принимала его вниманье с таким явным удовольствием, что взаимное их расположение не ускользнуло от дядьки, и он счел нужным уведомить князя Никиту Ивановича, что его сын сильно занят дочерью их хозяина.

Князь собрался в путь немедленно по получении его письма. Немало удивил он сына своим приездом и стал его разспрашивать о его житье-бытье. Василий Никитич разсказал о своей службе, о круге знакомых и упомянул также о пасторе.

«А что-ж ты молчишь об его дочери? спросил отец. Разве не правда, что ты ею занят?»

Сын сконфузился и сознался, что она, действительно, ему нравится.

«Ты думаешь на ней жениться?» спросил опять князь Никита Иванович.

Молодой человекъ не понял смысла его слов, и спешил его успокоить, уверяя, что не забывал никогда, до какой степени подобная женидьба для него невозможна, и не мечтал о ней.

«Как? крикнул отец, ты думаешь не жениться и пользоваться гостеприимством и доверием ея отца, чтоб вскружить ей голову и запятнать ея честное имя! Нет! Этому не бывать, и я требую, чтоб ты ей сделал предложение».

Василий Никитич посватался на другой же день, скоро сыграл свадьбу, и от этого брака родился князь Николай Васильевич.

(Слышано от родной правнуки фельдмаршала, княжны В. Н. Репниной).

Толычова.