Бюлер Ф.А., Тимощук В.В. Императрица Мария Феодоровна в ее заботах о Смольном монастыре. 1797-1802 // Русская старина, 1890. – Т. 65 – № 4. – С. 809-832.

 

Оцифровка и редакция текста – Ирина Ремизова.

 

 

 

                                   ИМПЕРАТРИЦА МАРИЯ ФЕОДОРОВНА

 

                                                               в ея заботах о Смольном монастыре

 

                                                                                      1797—1802.

 

                                                                                             I.

     Христианское милосердие, благотворительность ближнему в самых широких размерах и основательное воспитание нескольких поколений, — вот те великия задачи, которым блаженныя памяти императрица Мария Феодоровна посвятила большую часть своей жизни.

     Путь к этим задачам был уже намечен императрицею Екатериною ІІ-ою учреждением в обеих столицах опекунских советов и воспитательных домов, а в С.-Петербурге —  воспитательнаго общества благородных девиц при Смольном монастыре.

     Но императрица Екатерина II была постоянно озабочена управлением обширным государством и обезопасением его границ, тогда как императрица Мария Феодоровна имела возможность дать большее применение и развитие предначертаниям мудрой государыни, за которою история оставила название „Матери оте­чества", исключительно посвятив более четверти столетия учреждению, отчасти на свой счет, отчасти на средства опекунских советов и на пожертвования частных благотворителей, не только нескольких других институтов и училищ, но и больниц для бедных, зорко и неутомимо следя, в малейших подробностях, за устройством каждаго из этих заведений и

 

 

     810

за действиями местнаго управления оными, требуя от него всегда и во всем результатов, соответственных цели и по­тому вполне удовлетворительных.

     К заслугам редакции „Русской Старины" следует от­нести, что, в ряду множества весьма интересных исторических материалов, она напечатала (в январской книге изд. 1882 г.) завещание императрицы Марии Феодоровны, исполненное самаго высокаго патриотизма и нежной загробной заботливости об учреждениях, которыя процветали и развились под ея бдительным, неусыпным, личным надзором. В этом замечательном государственно-историческом акте императрица перечисляет все общеполезныя заведения, которыя она сама основала и коими доказала редкое умение созидать прочно. Относительно каждаго из них она выражает желание, чтобы материальныя средства, которыми она обезпечила их существование, остались за ними навсегда (à реrрétuité).

     Почти одновременно изданы были, включенныя в состав целых сочинений или в виде отдельных сборников, письма этой достопамятной государыни к почетным опекунам Нелединскому-Мелецкому по управлению Московским воспитательным домом и Муханову по постройке в Москве Мариинской больницы и к кавалерственной даме Певцовой, на­чальнице Московскаго Екатерининскаго института, а также к председателю Московскаго опекунскаго совета кн. С. М. Го­лицыну, всего 478 писем.

     В них обнаруживаются не только любвеобильная, возвы­шенная душа и чадолюбивое сердце, но и великий, практично-административный ум необыкновенно-деятельной государыни, славное имя которой, после ея кончины, присвоено всем учреждениям, разросшимся и процветавшим под ея благословенным покровительством. При императрице Марии Феодоровне положено начало существованию девичьих институтов в губернских городах; впоследствии учреждены сиротския заведения и женския гимназии; а теперь по всей Империи, число воспитательных и благотворительных учреждений императрицы Марии простирается до 600.

     Один из ближайших ея сотрудников, статс-секретарь Вилламов, называл меня внуком Смольнаго монастыря

 

 

     811

(le petit fils de la Communauté) и, действительно, с самаго детства моего, близкия, почти родственныя, узы связали меня с этим заведением. Бабушка моя ¹) была одною из его начальниц и матушка моя получила там настолько сериозное образование, что сама подготовляла меня к поступлению в гимназию, так что если от моей жизни была какая-нибудь польза, то я этим обязан Смольному монастырю.

     Призванный высочайшим доверием, на закате дней моих, в почетные опекуны, я тем более считаю теперь священным долгом, в свою очередь, издать те письма, которыми в Бозе почившая императрица Мария Феодоровна удостоивала мою ба­бушку, в бытность ея начальницею сего заведения, и которыя все носят следы неусыпно-деятельной заботливости импера­трицы о преуспеянии сего института.

 

                                                                                             II.

     Река Нева, пройдя мимо Александро-Невской лавры, делает изгиб влево. На этом побережье, насупротив Охты, в пер­вое время существования С.-Петербурга, находились Смоляной двор (дегтярный завод) и деревня, получившая от него наименование Смольной. Близь нея Петр Великий построил, в 1720 году, загородный дворец, который также получил название Смольнаго. Впоследствии там проводила лето цеса­ревна Елисавета Петровна. Когда же в 1748 г. на месте этого дворца начата была постройка Воскресенскаго-Новодевичьяго монастыря 2), то его стали называть Смольным монастырем и это название осталось за ним, даже после обращения обители в учебное заведение.

     Воскресенский монастырь основан был цесаревной Елисаветой Петровной, которая при императрице Анне Иоанновне, дабы хоть сколько нибудь отклонить от себя подозрение в

 

      ¹) Кавалерственная дама Елис. Александр. Пальменбах, рожд. баронесса Черкасова. Приложенный здесь портрет ея исполнен с фотографии, воспроизведенной с живописнаго портрета, писаннаго Левицким. Оригинал при­надлежит С. А. Батюшковой, рожд. Зубовой.

      ²) См. Изъяснение местности и плана С.-Петербурга в 1700 г. Спб. 1846 г., печ. в типогр. К. Жернакова, и Историч. очерк столетней жизни Воспитат. общества благородных девиц, соч. В. Н. Лебедева. Спб. 1864 г.

                                                                                                                                                                         Бар. Ф. А. Б.

 

 

     812

честолюбивых видах на верховную власть, заявляла намерение принять образ иноческий. Постройка монастыря поручена была знаменитому зодчему графу Растрелли ¹) и настолько была им окончена, что в нем помещены были монахини с игу­меньей; но цесаревна медлила переселением туда и принятием чина ангельскаго. Когда же, во время регентства Бирона, врач цесаревны Лесток наглядно изобразил ей ожидавшую ее судьбу, показав ей два рисунка, из коих на одном она представлена была в порфире и короне, а на другом монахиней 2), то она не затруднилась совершить ночью известный государственный переворот.

     Здание Воскресенскаго Новодевичьяго монастыря до сих пор сохранило свой первоначальный наружный вид; оно обнесено каменной оградой с башнями. Внутри, но не посреди двора, а по углам, и в общей связи с монастырским зданием, на­ходятся две церкви с куполами… Множество корридоров 3) и крытых галлерей, при кельеобразном распределении покоев, ясно показывают, что здание соответствовало цели, которая имелась в виду при его сооружении.

     В то-ли время или по вступлении Елисаветы Петровны на престол выстроен был графом Растрелли пятиглавый собор, стоящий вне каменной монастырской ограды и вправо от нея, — неизвестно. Достоверно то, что он в продолжение целаго столетия не был отделан и внутри не был оштукатурен. Уже император Николай Павлович поручил внутрен­нюю отделку его архитектору Стасову и, в 1834 году, был, наконец, освящен этот великолепный, обширный и свет­лый внутри храм, который тогда же Высочайше повелено име-

 

     ¹) Впоследствии он прославил, в архитектурном отношении, царствование Елисаветы Петровны построением в Киеве Андреевскаго собора, а в С.-Петербурге Зимняго дворца, освященнаго при Петре ІІІ, соборов: Владимирскаго и Николы Морскаго, и домов: 1) графа Шереметева, 2) обер-гофмаршала графа Левенвольда, (поступившаго потом во владение Биронов, впоследствии графов Строгановых) и 3) дома духовника Елнсаветы Петровны, протоиерея Дубенскаго, который долго принадлежал генерал-адъютанту Зиновьеву, а теперь недавно куплен для великаго князя Георгия Але­ксандровича.

      2) Мémoirеs du Соmtе dе Ségur.

      3) Холодных, какие были первоначально и в Зимнем дворце.

 

 

     813

новать Собором всех учебных заведений и где теперь, обыкновенно, празднуется тезоименитство Государыни Импе­ратрицы, причем богослужение совершает митрополит Новгородский и С.-Петербургский, в присутствии опекунскаго совета и депутаций от мужских и женских учебных заведений.

     Участие свое к Воскресенскому Новодевичьему мона­стырю императрица Елисавета Петровна доказала снова, по вступлении своем на престол, тем, что повелела отпускать из кабинета сумму на его содержание.

     Но в 1764 г. Екатерина II основала Воспитательное Общество благородных девиц, и воспитанницы этого перваго в России женскаго института размещены были в здании Воскресенскаго монастыря, за одной оградой с монахинями, отчего это самое учебное заведение до сих пор именуется в просторечии Смольным монастырем. По французски же, его и поныне называют lа Соmmunаuté (Община). Замеча­тельно, что в последовавшем по сему случаю именном указе от 5-го мая ¹) Воскресенский монастырь назван новостроющимся. Надо полагать, что в то время число монахинь в этом монастыре ни в каком случае не умножалось; по крайней мере, при Павле I монахинь, доживавших там свой век, было только три. Над ними была игуменья Анатолия. На содержание монастыря полагалось по штату 4,752 р., которые отпускались, по прежнему, из кабинета. Игуменья получала жалованья 300 р. в год, а монахини по 100 р. При мона­стыре состояли: протоиерей, два священника, два дьякона, три дьячка, пономарь, просвирня, подьячий при казначее для письменных дел (получавший 60 р. жалованья), 19 служанок при казначее и монахинях, 8 служителей и звонарей и на­конец особый швейцар, собственно при входе в мо­настырь 2).

     Дабы распределение зданий в этой местности было вполне понятно в смысле топографическом, остается присовокупить, что в начале сего столетья выстроены были еще два больших

 

     ¹) П. С. З. Р. И., т. XVI, № 12.154.

       2) 30 декабря 1796 г. контора Новодевичьяго монастыря подчинена Совету Общества благородных девиц, П. С. 3., т. XXV, № 17.701.      Бар. Ф. А. Б

                                                                                                                                                                                                                                                          .

     814

трехэтажных дома: один вправо от собора, куда и пере­ведены были из монастыря все благородныя девицы; а другой ― влево не только от собора, но и от монастыря и загоро­дивший, в форме подковы, проезд на Неву. Там, с того времени, размещено было мещанское отделение ¹) Смольнаго монастыря и устроены квартиры для эконома, врача, секретаря и прочих должностных лиц. В старом же монастырском здании помещен был учрежденный в 1803 году Вдовий дом ²). Для него, после отделки собора, выстроено, рядом с оным, особое здание.

 

                                                                                            III.

     Как выше было сказано, воспитательное общество благородных девиц учреждено именным указом 5-го мая 1764 года. В нем выражено, что открытие сего заведения на 200 воспитанниц назначено на 28-е июня того же года и что план его устройства, составленный генерал-поручиком Бецким, был разсмотрен по высочайшему повелению особою комиссиею и вполне одобрен ею. Из этого же указа узнаем, что началь­ницею общества назначена была княжна Анна Долгорукова ³),

 

     ¹) Оно учреждено было менее чем год спустя после Воспитательнаго Общества благородных девиц, под названием «особливаго училища при Воскресенском Новодевичьем монастыре» (П. С. З. Р. И. № 12323. т. XVII).

     2) В Москве учрежден тогда же другой Вдовий дом.

     3) Сведения о первой начальнице Смольнаго монастыря, княжне Анне Сергеевне Долгоруковой, довольно скудны. Из Сказаний о роде князей Долгоруковых, Спб., 1840 г., стр. 163 —169, узнаем, что княжна была родная сестра князя В. С. Долгорукова, пробывшаго 25 лет росс. посланником при Фридрихе Великом. Он отличался обширным умом и образованием. По уверению автора вышеприведенной книги, княжна Анна Сергеевна ни умом, ни душевными качествами не уступала брату своему. Быть может, он ее рекомендовал императрице Екатерине II в начальницы Смольнаго монастыря, причем она была пожалована в камер-фрейлины; но она в 1766 г. испросила себе увольнение от должности (см. «Русск. Стар.» январь 1871 г.), удалилась в Москву и там скончалась в 1778 году. О ней в «Росс. Родосл. книге» кн. П. В. Долгорукова, ч. I, Спб., 1854 г., сказано только (на стр. 96), что она родилась 28-го марта 1719 г. и скончалась 13-го марта 1778 г., а также, что тело ея погребено в Донском монастыре.          Бар. Ф. А. Б.

                                                                                                                                                                                                                                                                     

 

     815

а правительницею — вдова действительная статскаго советника Софья де-ла-Фон.

     К этому указу приложены: устав, подразделенный на главы и отделы и состоящий всего из 107 параграфов, и штат.

     В самом начале устава мы видим указание на систему советов, членам которых, с присвоением им звания попечите­лей, вверено заведывание частями учебною и хозяйственною. При учреждении впоследствии времени других институтов, эта система применена была и к ним, с переименованием прежних по­печителей в почетные опекуны. В уставе Воспитательнаго общества сказано именно: „Кроме начальницы, надлежит быть еще четырем знатным особам из гг. сенаторов или дру­гих именитых чинов, от ея императорского величества назначенных, которые должность свою отправляют из одной чести и любви к ближнему, заседая в собрании как для совета и свидетельства дворянства молодых девиц, так и для экономии". Далее упомянуто, что на попечении совета нахо­дится и касса заведения.

     На первый раз прием был ограничен 50-ю девочками, 5-ти и 6-ти-летняго возраста. Следущие приемы возобновлялись чрез каждые три года; курс продолжался целых 12 лет и разделен был на 4 возраста, называвшиеся, по цвету платья: кофейным, голубым, серым (впоследствии зеленым) и белым.

     В основу плана воспитания положены были: развитие религиознаго чувства, христианское благочестие и общая молитва, т. е. чтобы воспитанницы молились все вместе. К числу преподаваемых предметов принадлежали, кроме Закона Божия, языков: русскаго и иностранных с их словесностью, арифметики, географии и истории, — еще: начатки архитектуры и ге­ральдики, экономия или домостроительство, искусства и рукоделие.

     Начальнице поручено уставом всецело посвятить себя благосостоянию девиц, „которыя, яко драгоценный для нея, для государства и отечества залог, вверены благоразумному ея попечению". Она, по уставу, полная хозяйка дома, куда никто не пускается без ея позволения; она должна знать все, что в нем происходит, весь женский персонал ей подчинен, успехи каж­дой воспитанницы должны ей быть известны, для чего она вне­запно посещает классы и присутствует на экзаменах; ей

 

 

     816

приказано поступать во всем с крайним благоразумием и кротостью, соединяя оныя „наипаче с непринужденною весе­лостью. И сие внушать молодым девицам, дабы сим способом отвращен был и самый вид всего того, что скукою, грустью или задумчивостью назваться может".

     Что же касается до правительницы, то это лицо должно было быть по уставу помощницею начальницы по всем возложенным на нее занятиям и исполнительницею ея приказаний; но она должна была присутствовать при уроках и всегда быть готовою исправлять должность начальницы. О ней также ска­зано в уставе, что все действия ея должны отличаться умеренностью и кротостью и что она не должна никогда обнару­живать суровости, досады, гнева и, вообще, чего либо огорчительнаго.

     Инструкции начальнице и правительнице дополнены наставлениями, проникнутыми тем же возвышенным духом для надзирательниц, учительниц и учителей. О каких-либо наказаниях нерадивым воспитанницам и речи нет; вменено в обязанность доискиваться настоящих причин плохих успехов, не допускать уныния и застенчивости и все меры взыскания ограничивать увещаниями и внушениями. Из них важ­нейшая — строгий выговор в присутствии всех подруг за нарушение благоговения в церкви. Постоянно рекомендуется до­водимое до возможнаго изящества учтивое и ласковое обращение, и утонченность в этом смысле доходит до того, что от классных дам требуется, чтобы оне скрывали от воспитываемых ими детей свои собственныя, домашния огорчения.

     Для преподавания наук тогда уже, как и теперь, отдава­лось предпочтение женскому полу над мужским. Здесь же мы видим начало пепиньерок; ибо девицы 4-го возраста должны служить примером остальным 3-м возрастам и из них две ежедневно обучают младших „в помощь учительницам и для собственной практики".

     Наконец, попечения начальства и в то время не всегда прекращались с окончанием курса: в случае сиротства или по иным уважительным причинам, девицы могли оставаться в Смольном монастыре на несколько лет, не в числе классных.

 

 

     817

     Монахиням Воскресенскаго монастыря приискано занятие, — уход за больными воспитанницами.

     Санитарныя меры все очень дельныя: пища должна быть простая, но здоровая, воспитанницы сами присматривают за изготовлением ея и договариваются с поставщиками о припасах. Гулянье в садах признано необходимым, точно также, как вентиляция дортуаров и отопление их по термометру; а число часов для сна определено, по летам воспитанниц, от 6 ½ до 9-ти часов.

     Такая подробная регламентация, очевидно, не могла внезапно выйти из головы И. И. Бецкаго, как некогда Минерва во всеоружии, а должна была быть основана на каком-либо давно изведанном опыте. В то время еще пользовался во всей Европе большой репутацией единственный и вполне образцовый девичий институт, основанный близь Парижа Людовиком XIV и г-жею де-Ментенон, под названием La Maison Royale de St. Louis à St. Cyr. В томе III (стр. 215, примечание) сочинения герцога де Ноайль (Noailles), озаглавленнаго Histoire de M-me de Maintenon, Paris, 1849—1858, сказано, что когда Петр I, в бытность свою во Франции, посетил этот институт, то ему были вручены устав и план онаго.

     Верно-ли это известие, к которому герцог Ноайль, со свойственным французам самоуверенным легкомыслием, прибавляет будто этот же государь основал в России подобный институт (la maison impériale des filles nobles); нашла ли Ека­терина II этот устав в кабинетных бумагах своего знаменитаго предшественника или вытребовала экземпляр онаго чрез своего посланника в Париже? — на все эти вопросы, к сожалению, не нашлось ответа ни в одном из архивов Мини­стерства Иностранных Дел, тогда как весьма интересно было бы отнести к Преобразователю России и столь великое дело, как начало женскаго образования в нашем отечестве.

     За отсутствием официальных указаний, остается догады­ваться, что жена француза, г-жа де ла Фон, — вероятно сама француженка и, быть может, бывшая воспитанница Сен-Сирскаго института, о которой мы слышали от покойнаго обер-камергера графа А. И. Рибопьера, что с нею хорошо знаком был И. И. Бецкий и что он ее рекомендовал в правитель-

 

 

     818

ницы Смольнаго монастыря, — частным образом выписала из Франции и доставила Бецкому все материалы для составления устава Воспитательнаго Общества благородных девиц.

    Действительно, при сравнении начал, на которых были основаны оба заведения, везде оказываются  разительныя черты сходства. В Сен-Сире к начальнице определена была   помощница (Assistante), — та же правительница, как и в Смольном монастыре; там же Совет, в котором заседали санов­ники, один из коих имел доклад у короля. Помогая г-же де-Ментенон в заботах о ея воспитанницах, иные из них добивались министерских портфелей, а один даже, получив управление министерством, оставил за собою звание члена Сен-Сирскаго Совета ¹). В Сен-Сире начальница должна была быть, по данной ей инструкции, душою заведения, соединяя в себе твердость с кротостью. Воспитанницы были разделены на 4 класса, отличавшиеся цветом лент на коричневых платьях; курс продолжался  12 лет.  Пример  предпочтения учительниц учителям дан был также Сен-Сирским уставом. Название общины (Соmmunаuté) прямо заимствовано было оттуда же  для Смольнаго монастыря. В обоих заведениях, для приучения девиц к светскому обращению, бывали танцовальныя собрания и театральныя представления в присутствии августейших особ.

     Таким образом, мы приходим к заключению, что если порядки, заведенные в Сен-Сирском институте, послужили образцом для устройства Смольнаго монастыря, то план воспитания во всех институтах, впоследствии основанных в России, остался тот же, каким он был при Екатерине II и что со времени ея царствования, общия начала этого плана были лишь развиваемы и применяемы на большем пространстве и в больших размерах. Действительно, существенная разница между прежними, вполне закрытыми институтами, где родители, в продолжение всего курса, могли лишь изредка навещать своих детей, и теперешними, заключается только в том, что с неко-

 

     ¹) Вуазень (Vоisin), Шамильяр, Ормессон, маршалы Ноайлъ и Виллеруа (Hist. de M-me de Maintenon, т. III, стр. 35, и 1853, стр. 131 и Th. Lavallée, Hist. de la Maison de St. Cyr, Paris, 1853, стр. 131).

 

 

     819

тораго времени их стали отпускать в семьи на летния вакации, на Святую неделю и на Святки. К числу нововведений относится и допущение, в качестве экстерн (приходящих), дочерей служащих и живущих в институтах.

                                                                                                                                                                Барон Ф. А. Бюлер.

 

                                                                                                                   IV.

                                                                                                     L'impérаtriсе Маriе Féоdоrоvnа sа

                                                                                              vаit аррrécier lеs hоmmеs еt соnnаissаnt

                                                                                              lа рuissаnсе dun mot  sоrti du сoеur.

                                                                                              Еllе mе сhаrmаit tоujоurs раr sоn  

                                                                                              аménité еt jе sеntаis quе раr sа bоnté еt sа

                                                                                              déliсаtеssе, еllе régnаit sаns раrtаgе sur

                                                                                               tоus lеs соеurs.

                                                                                                    (Из дневника фельдмаршала князя

                                                                                               Варшавскаго, графа Паскевича

                                                                                               Эриванскаго, см. его Жизнеописание

                                                                                               во французском переводе. Спб., 1888

                                                                                                   г.).

      Барон Федор Андреевич Бюлер с обычною ему обязательностью сообщил редакции «Русской Старины» собрание писем императрицы Марии Феодоровны к статс-даме Лафон и кавалерственной даме Пальменбах, рожд. баронессе Черкасовой, 1797—1802 гг., на французском языке, в копии, тщательно проверенной бароном с подлинниками, доставшимися ему по наследству, как внуку Елисаветы Александровны Пальменбах ¹).

 

     ¹) Происходя от брака известнаго сподвижника императрицы Екате­рины II, действ. тайн. сов. барона Александра Ивановича Черкасова с един­ственною дочерью Бирона, она была родною внучкою двух ненавидевших друг друга в свое время лиц: кабинет-министра бар. Ив. Ант. Черка­сова и всесильнаго герцога, сославшаго его в Астрахань с званием сбор­щика податей, где он и пробыл до воцарения Елисаветы Петровны (Подробныя биографии бар. Черкасовых см. Словарь достопамятных людей русск. земли, Бантыш-Каменскаго, ч. 5-я, стр. 261). У бар. А. И. Черкасова, было двое братьев (родные дяди Е. А. Пальменбах): бар. Ив. Иванович, адмирал, женатый на княжне Е. М. Белосельской-Белозерской, и барон Петр Ив., который служил в молодости своей в Конной гвардии и женат был сперва на Жеребцовой, а потом на Кожиной. От него происходят все находящиеся ныне в живых бар. Черкасовы.

     В статьях бар. Ф. А. Бюлера «Черты из жизни кн. Потемкина» («Древ­няя и Новая Россия», декабрь, 1875 г., стр. 347) и «Два эпизода из царство-

 

 

     820

     Лица, коим адресованы эти письма, статс-дама Лафон ¹) и кавалерст-

 

вания Екатерины II», которыя помещены были в «Русском Вестнике» 1870 и 1871 гг., в первом эпизоде, в главах IIIVII, IX и X, и во втором, в главах III и IV, и в 6 части эпилога находится много сведений о баронах Черкасовых; а в Х-й главе перваго эпизода заключаются даже неизданныя дотоле известия о Биронах. В гербе баронов Черкасовых изображен гусь. В дипломе на пожалование Ивану Антон. Черкасову баронскаго достоинства сказано, что гусь означает в этом случае «звание его предков». Действительно, фамильное предание гласит, что предки Черкасовых в Малороссии носили звание гусей, будучи предводителями мастных племен. Таким образом, город Гусятин в Подольской губернии был ничто иное, как тын, т. е. укрепление, гуся (предводителя).

     В январской книжке «Русской Старины» 1873 г., в статье бар. Ф. А. Бюлера «Герцог Бирон, регент Российской империи», на стр. 54, об Е. А. Пальменбах сказано, что когда ее пытались разспрашивать о Бироне, то поч­тенная старушка, отличавшаяся умом и тактом, всегда отвечала уклончиво, что де «о Бироне говорить не стоит, так как о нем ничего нельзя ска­зать хорошаго».

     Вообще, при несколько оригинальном складе ума, Е. А. была просвещенною патриоткою и православною, без малейшаго ханжества. Так, у ней никогда не было в спальной ни киота, ни лампады; а просто образ в углу, пред которым не зажигалось и свечи; но Е. А. часто бывала у обедни, говела раз в год и не терпела никаких религиозных споров. А когда в 1816 году, ея двоюродная сестра, принцесса Луиза Карловна Бирон, вступила в брак с гр. Мих. Юр. Виельгорским, после кончины своей млад­шей сестры Екатерины, бывшей его первою женою, то Е. А. Пальменбах, справедливо считая такой брак нарушением церковных канонов, отказалась принять визит новобрачных, нисколько не стесняясь тем, что они пользовались весьма почетным положением при дворе; с тех пор, она и ея дочери порвали всякия связи с курляндскими Биронами и перестали считаться с ними родством.     Бар. Ф. А. Б.

    ¹) В 1757 г., во время посольства гр. Ла-Шатарди в С.-Петербурге, служил во французском министерстве иностранных дел какой-то de Lafont (С-te Vandal, Louis XV et Elisabeth de Russie, стр. 195). 

     О Софии Ивановне Лафон (de La Font) известно только, что она была вдова действительнаго статскаго советника. Она похоронена на Волковском иноверческом кладбище, рядом с дочерью своею и зятем бар. Гейкингом, автором известных записок и президентом юстиц-коллегии, суще­ствовавшей в Петербурге для остзейских губерний. Детей у Гейкинга не было, но воспитанныя им племянницы, баронессы Гейкинг, вышли одна за сенатора О. О. Дюгамеля, а другая за московскаго главнокомандующаго гр. Тормасова.

     Помещаем здесь именной указ императора Павла Правительствующему Сенату от 11 августа 1797 г.

     «Известившись с крайним прискорбием о кончине начальницы обще­ства благородных девиц Делафон, которой заслуги тем более для нас памятны, что она была первою участницею при основании сего полезнаго заведения и в уважение представления ея императорскаго величества, нашей

 

 

     821

венная дама Пальменбах ¹), рожденная баронесса Черкасова, стояли, в конце прошлаго столетия, во главе Смольнаго института, первая в качестве его начальницы, а вторая — ея помощницы. При этом Е. А. Пальменбах была по­мощницею г-жи Лафон всего 6 лет, а самостоятельною начальницею, преем­ственно после г-жи Лафон — пять лет. Обе оне, по своим высоконравственным качествам и обширному образованию, оставили самую светлую память в высшем русском обществе.

     Особенныя заслуги, оказанныя ими России, состояли в том образовании,

 

любезнейшей супруги, яко главноначальствующей над тем обществом, всемилостивейше повелеваем быть в оном начальницею Пальменбах, присвоя ей по сему месту титул «превосходительства». (См. «Русская Ста­рина», май 1871 г. Указы и распоряжения, состоявшиеся в царствование Павла I, стр. 629—630).

     В январской книге того же года сего издания сказано, что г-жа Ла­фон была реформатскаго исповедания и похоронена на Волковом кладбище, «где и место отыскать невозможно».

     В июле месяце 1864 года мне случилось быть на старом Волковом иноверческом кладбище, где я и отыскал, при самом входе, направо, близь памятника сенатора О. О. Дюгамеля, виденный мною там когда-то памятник г-жи Лафон. Вот обе надписи, которыя я поспешил списать при этом случае:

     1. На лицевой стороне монумента:

                                                                               Ci-gît Sophie de la Font,

                                         neé le VІІI Août MDСCXVII, elle déсéda le IX Août MDCCIXVII,

     Dame d'honneur de Sa Majesté  l'Imperatrice  et Dame de l'Ordre de S-te Catherine de la IІ-de classe.

     2. На обороте:

     Supérieure de la Commonauté Impériale des Demoiselles nobles, elle a organisé cet institut et l'a dirigé pendant 33 ans, avec autant de zèle, que de succès. La reconnaissance et la piété filiale lui ont érigé ce monument.

     Эти надписи приводят к следующим выводам:

     1. Орфография современников (Lafond и la Fond) была ошибочна.

     2. Родившись 8 августа 1717 г. и скончавшись 9 августа 1797 г., г-жа Ла­фон прожила ровно 80 лет и одни сутки.

     3. Смольный монастырь имел и на французском языке свое официальное название.

     За тою же оградою, направо от памятника г-жи Лафон, нашел я плиту, на которой не мог разобрать никакой надписи. Вероятно, тут покоится ея дочь, баронесса Гейкинг, воздвигнувшая памятник г-же Лафон; по левую же сторону от сей последней похоронен ея зять, сенатор барон Гейкинг, что доказывает довольно хорошо сохранившаяся надпись.

                                                                                                                                Бар. Ф. А. Б.

     ¹) Фамилия фон-Пальменбах принадлежит к лифляндскому матрикулированному рыцарству. Герб ея говорящий (armes parlantes): пальмовая ветвь, принесенная крестоносцем из Палестины, и озеро. Ив. Ив. фон-Паль­менбах командовал дивизией в 7-ми летн. войну; был ген.-поручиком и

 

 

     822

или вернее сказать, в том нравственно-религиозном воспитании, какое, под руководством этих женщин, получили сотни детей русских дворян и даже средняго сословия; (это последнее, как известно, воспитывалось, в то время, на так называемой мещанской половине Смольнаго монастыря).

     Императрица Мария Феодоровна не только сердечно любила, но и чрезвы­чайно уважала г-ж Лафон и Пальменбах, отдавая полную справедливость их неустанной заботливости о вверенных им детях и их теплому, сер­дечному отношению к юному поколению, росшему на их глазах; в собра­нии писем этой государыни, на ряду с обращениями слов любви и уважения, есть не мало черт, характеризующих не только отношения трех жен­щин друг к другу, но и взгляды самой императрицы Марии Феодоровны на развитие и воспитание девиц Смольнаго института, составлявших предмет ея постоянной заботливости.

     В виду этого, «Русская Старина» находит необходимым представить обзор этих документов и привести из них черты, наиболее характерныя и полезныя для жизнеописания незабвенной государыни Марии Феодоровны, каковой труд и исполнен, по нашей просьбе, Верой Васильевной Тимощук. Примечания к этому очерку принадлежат барону Ф. А. Бюлеру.

                                                                                                                                                                                       Ред.

 

имел Александровскую ленту. Женат он был на дочери ген.-фельдцейхмейстера и андреевскаго кавалера — Александра Никитича Вильбуа. Сын его, Евстафий Ив., был полковником и кавалером ордена св. Георгия 3-й ст. Командуя Елисаветградским конно-егерским полком, он, в сражении при Дубянке, отбил 2 батареи у Костюшки и на 3-й пал геройскою смертью. (Fr. v. Sсhmidt, Sоuvоrоw und Роlеns Untеrgаng, т. II, стр. 434 и 435). С ним пресекся род Пальменбахов, так как от брака его с баронессой Е. А. Черкасовой остались только 3 дочери: 1) фрейлина двора ея величества София Евстафьевна, бывшая в замужестве за д. т. с. и сенатором П. Л. Батюшковым (родным дядей поэта Конст. Николаевича); 2) Александра Евста­фьевна — за д. т. с. и сенатором бар. А. Я. Бюлер и 3) Екатерина Евста­фьевна — за г. Шулеповым. Все три воспитывались в Смольном монастыре. Г-жа Пальменбах скончалась в С.-Петербурге и похоронена на Смоленском православном кладбище, близь старой церкви. На памятнике ея сделана следующая надпись:

                                                                           Здесь покоится тело кавалерственной дамы

                                                                              Елисаветы Александровны Пальменбах,

                                                                                урожденной баронессы Черкасовой,

                                                                                   скончавшейся 23-г о июня 1832 г.,

                                                                                             на 71-м году от роду.

     Памятник этот находится в одной ограде с памятниками ея второй дочери — баронессы А. Е. Бюлер, а также ея внучки, баронессы Е. А. Бюлер, и внука барона В. А. Бюлера. Бар. Ф. А. Б.

 

 

     823

     Обнимая короткий период времени, 1797—1802 гг., собрание писем императрицы Марии Феодоровны к г-жам Лафон и Паль­менбах не особенно богато количеством, так как этих писем сохранилось всего 28; этих писем было гораздо более и хотя в начале текущаго столетия никто еще не думал о собирании коллекций автографов, Е. А. Пальменбах раздарила много писем, адресованных собственно ей императрицею Мариею Федоровною. Выпра­шивали у нея их большею частью бывшия воспитанницы Смольнаго монастыря, желавшия иметь на память хоть несколько собственноручных строк обожаемой благотворительницы. Все письма служат наглядным памятником той нежной, можно сказать, истинно мате­ринской заботливости, какую государыня эта проявляла по отноше­нию к питомицам Смольнаго института, заботясь не только об их умственном развитии, но и главным образом об их нравственном и религиозном воспитании, которое она ставила на первый план, как единственное средство образовать из них будущих хороших матерей и семьянинок.

     Во время своего пребывания в Петербурге, императрица Мария Феодоровна часто навещала свое любимое детище — Смольный инсти­тут, и ей не было надобности прибегать к переписке с его началь­ницами, для того чтобы следить за делами этого учебнаго заведения; поэтому большая часть вышеупомянутой переписки, а именно 25 писем, относятся ко времени отсутствия государыни из столицы и были писаны ею из Павловска, Гатчины, Петергофа и во время коронации, в 1797 г., в Москве.

     Насколько интересовалась императрица делами института и как часто вспоминала о нем, во время своего отсутствия, видно по тому, что в короткий промежуток времени, с 10-го марта 1797 г., когда она выехала в Москву, по 1-е мая, день возвращения государыни в Петербург, т. е. в течение менее, нежели двух месяцев, ею адресовано на имя г-жи Пальменбах одиннадцать писем, которыя писались с промежутком не более двух, трех дней и один только раз императрица пропустила целую неделю, с 10-го по 17-е апреля, не побеседовав письменно с начальницею института и ея помощницей.

     Многия из этих писем, по недостатку времени, занятому у императрицы переездами и оффициальными выездами, весьма кратки, иной раз даже писаны ею не собственноручно, но решительно все свидетельствуют о том, что она горячо и неустанно заботилась о Смольном, желала знать малейшия подробности институтской жизни,

 

 

     824

начиная с выбора для девиц учителей и классных дам и кон­чая их играми и забавами.

     В 1797 г., начальница Смольнаго института, статс-дама Лафон, женщина в то время уже престарелая и часто прихвары­вавшая, обратилась к государыне с просьбою назначить ей помощ­ницу; снисходя к этой просьбе, императрица остановила свой выбор на г-же Пальменбах, в лице которой, как бывшей воспи­танницы Смольнаго (вышедшей первою во 2-м выпуске 1779 г.), она надеялась найти «особу, преданную институту, проникнутую теми правилами, которыя в нем преследовались, и усердную по­мощницу начальницы в ея трудах», что вполне подтвердилось на деле и новая помощница в такой степени оправдала доверие государыни, что была назначена ею начальницей института, когда г-жа Лафон скончалась 9-го августа того-же 1797 г.

     Избрав помощницею г-жу Пальменбах и известив об этом начальницу института собственноручным письмом от 5-го февраля 1797 г., императрица, в пространном письме на имя г-жи Паль­менбах, изложила ей свой взгляд на воспитание девиц, надежды, возлагаемыя на нее, и те требования, которыя она предъявляла к ней, призывая ее быть руководительницей подростающаго поколения.

     «Вы желали», пишет государыня (27-го февраля 1797 г.) «полу­чить от меня собственноручно мною начертанную инструкцию тех обя­занностей, которыя будут сопряжены с вашей должностью; хотя по­истине, при усердии, выказываемом вами, вы не нуждаетесь в иных указаниях кроме того, чтобы вы и впредь действовали в том же духе; но, снисходя к вашему желанию, я коснусь подробностей, которых вы от меня требуете. Попечения, которыя наша добрая Лафон оказывала и продолжает оказывать институту, могут слу­жить образцом тех забот, коих я требую от вас. Я желаю, чтобы вы занялись прежде всего росписанием классов, согласно новому распределению. Когда это будет сделано, нужно будет озаботиться строгим выбором всех классных дам, предназначаемых в белый класс. Вообще, я не могу достаточно обратить ваше внимание на этот предмет; он важнее всех остальных; я должна вам сказать, что согласно моему новому плану, инспектрисы должны отвечать за своих классных дам; вот почему я требую, чтобы оне сами выбирали их, для того чтобы на них могла быть возло­жена и ответственность за этих дам; то же самое относится до учителей, их должен предлагать г. Кирьяк, который будет ответ­ствовать за их поведение, за их нравственность и познания. Я желаю, чтобы вы часто присутствовали в классах и также часто

 

 

     825

производили бы осмотр дортуаров. Каждую неделю я желаю полу­чать отчет о поведении  классов и желаю, чтобы эта ведомость была подразделена на две рубрики, из коих одна будет для поведения, а другая для успехов. Учителя, после каждаго урока, будут отмечать одним словом, возле фамилии каждой ученицы, была-ли она прилежна или нет; то же самое будут делать инспек­трисы относительно поведения. Эти списки будут подаваться мне каждое воскресенье утром. Классныя дамы подчиняются инспектрисам, эти последния — вам, а все вообще нашей доброй mаmаn.

     Классныя дамы, в конце недели, будут подавать инспектрисам отчет о могущей произойти убыли в белье, одежде и т. п. Инспектрисы будут передавать эти сведения вам, а вы будете сообщать их Муравьеву ¹),   который заведует всем хозяйством заведения. Я желаю, чтобы вы посещали время от время лазареты, как дворянской, так и мещанской половины, а равно присутство­вали бы иногда в классах и за обедом и ужином девиц на мещанской половине; я желала бы, чтобы вы появлялись также иногда на этой половине для того, чтобы ожидание видеть вас всюду держало весь дом в порядке. Убедительно прошу вас сопрово­ждать наших воспитанниц всякое воскресенье в церковь и сле­дить затем, чтобы оне соблюдали там величайшую тишину и пол­нейшее благоговение. Постарайтесь внушить им с малых лет, что первая их обязанность — быть хорошими христианками; вы должны особенно следить за преподаванием закона Божьяго и затем, чтобы этот урок слушался с особым вниманием, почтением и вполне сосредоточенно. Вы поручаете инспектрисам наблюдать за тем, чтобы каждый ребенок читал акуратно, утром и вечером, молитву, не в силу одной лишь привычки, но в силу того внутренняго убежде­ния, которое следует внушить им о долге и о счастьи, которое испытывает христианин в излиянии своей души перед Богом и в испрошении у него помощи. Если классная дама или инспектриса заметит, что кто либо из детей небрежен или ленив в исполнении этого долга, то это должно быть отмечено как проступок в поданной мне ведомости. Каждую субботу, в каждом классе будут прочитывать детям ведомость, подаваемую мне в воскре­сенье, и вы должны будете сопровождать это чтение выговорами тем, которыя их заслужат и выражением одобрения вашего тем девицам, которыя вели себя хорошо. Как видите, я требую от вас

 

     ¹) Захар Матвеевич, ст. сов., эконом Смольнаго монастыря. Его един­ственная дочь, Екатерина Захаровна, вышла за генерала Канкрина, бывшаго впоследствии министром финансов и графом.               Бар. Ф.А.Б.

 

 

     826

многаго; но взяв во внимание прекрасное мнение, которое я соста­вила себе о вас, я ожидаю от вас еще большаго. Я буду помо­гать во всем, что будет от меня зависеть, и величайшим для меня удовольствием будет содействовать вам в ваших трудах для блага наших милых детей. Буду ожидать от вас известий через г-жу Лафон и от вас самих, два раза в неделю во время моего отсутствия; я буду отвечать вам акуратно и всегда с удовольствием повторю вам уверение в том, что я пребываю вам доброжелательная Мария.

     Придавая особое значение религиозно-нравственному воспитанию девиц, императрица не раз возвращается в своих письмах к этому предмету и в одном из них ¹) выражает свое удовольствие по поводу того, что г-жа Пальменбах сопровождает воспитанниц в церковь; «это вопрос весьма важный», говорит она, «на кото­рый я умоляю вас обратить все ваше внимание, так как без истиннаго благочестия жизнь человека всегда будет усеяна терниями!

     Возложив, таким образом, на новую помощницу г-жи Лафон столь трудныя и многосложныя обязанности, государыня предоста­вила ей в то же время большую долю самостоятельности в выборе классных дам, охотно советывалась с нею и соглашалась с ея мнением в случае каких либо нововведений в институтской жизни, оставляя за собою во всех случаях только решающий голос, так как она вполне сознавала, что без этой самостоятельности дея­тельность институтскаго начальства не могла быть плодотворною.

     «Я совершенно полагаюсь на инспектрис и на вас, любезная г-жа Пальменбах, относительно выбора классных дам», говорит императрица ²). «Всякий выбор, сделанный установленным порядком, будет одобрен мною; что касается до числа учителей музыки, то и в этом отношении я полагаюсь на вас, хотя число четыре, котораго и требуют от меня, кажется мне слишком большим; но вам лучше судить о том необходимо-ли это число. Слава Богу, что наши больныя поправляются, прошу вас передать Ахту 3), чтобы он отмечал всегда отдельно в списке больных тех воспи­танниц, которыя больны серьезно. Посылаю груш для Смольнаго»... «Я вполне одобряю 4) ваше намерение собирать наших воспи­танниц по праздникам в залу и заставлять их танцовать; это упражнение, если ему предаваться умеренно, может принести им пользу и выработать манеры».

 

      ¹) Письмо без даты, на имя г-жи Пальменбах.

        2) Письмо от 6-го марта 1797 г.

        3) Доктор Смольнаго института.

      4) Письмо от 9-го марта 1797 г.

                                                                    В. Т.

 

 

     827

     В том самом году, когда состоялось назначение г-жи Пальменбах на должность помощницы начальницы Смольнаго института, между нею и императрицей завязалась переписка, вследствие отъезда высочайшаго двора в Москву, на коронацию. Поводом к этому было помещение в институт двух малолетних дочерей г-жи Бенкендорф, друга императрицы Марии Феодоровны, скончавшейся во время пребывания государыни в Москве 1); принимая горячее участие в судьбе этих детей, Мария Феодоровна возъимела желание поместить их в Смольный, поручив их надзору г-жи Пальменбах, пользовав­шейся вполне заслуженно ея высоким доверием. Желая по воз­можности облегчить этим детям переход домашней обстановки в чуждую для них и более суровую обстановку институтской жизни, императрица решила поместить их туда предварительно с особой, руководившей их воспитанием дома, и писала по этому поводу г-жам Лафон и Пальменбах из Петровскаго дворца (близь Москвы), где ныне Петровский парк ²), 28-го марта 1797 г., следующее 3):

     «Откровенно должна сознаться вам, Меsdаmеs, что то состояние, в каком я нахожусь, не дозволяет мне сегодня писать вам соб­ственноручно и вынудило меня прибегнуть к услугам посторонняго

 

     ¹) Генерал от инфантерии Христофор Иванович Бенкендорф, комендант г. Павловска, женат был на виртембергской уроженке (след. соотече­ственнице императрицы Марии Феодоровны), баронессе Анне-Юлиане Шиллинг фон-Канштадт. Дочери их, о которых здесь идет речь, вышли впоследствии Мария Христофоровна за ген.-лейт. Ив. Ег. Шевича, а Дарья Христофоровна за ген. от инф. князя Христоф. Андр. Ливена, бывшаго российским послом в Лондоне. Она была статс-дамой, славилась своею красотой и замечательным умом. Их родной брат ген.-адъют. граф Александр Христофорович Бенкендорф был первым главноупр. ІІІ-м отделением соб. е. и. в. канцелярии (ср. Росс. Родословн. книги, ч. 2-я. Спб., 1855 г., стр. 252 и 253). О чрезвычайной разсеянности Бенкендорфа-отца сохранилось много анекдотов. Напр., когда он, в Ревеле, пришел в почтовую контору за пись­мами для себя и когда там спросили его фамилию, то оказалось, что он не мог вспомнить ее. Повеся нос, он побрел по городу. Вдруг кто-то из знакомых окликнул его и тогда он, без оглядки, побежал снова на почту и не мог довольно нарадоваться, что ему случайно напомнили его фамилию.

      2) Он был выстроен в 1776 г. архитектором Казаковым для того, чтобы высочайший двор мог останавливаться там пред торжественным въездом в первопрестольную столицу, а потому получил название подъезднаго двора (Москва белокаменная, ея святыни и достопримечательности. Спб., 1875 г., стр. 296). Бар. Ф. А. Б.

      3) Это письмо писано постороннею рукою; поправки, сделанныя в нем императрицею собственноручныя, и собственноручная приписка, сделанная ею в конце письма, напечатаны разрядкою. В. Т.

 

 

     828

лица. Я получила все присланныя вами ведомости и весьма довольна их содержанием. В настоящее время я хочу просить вас об услуге, которая дает вам случай более чем когда либо доказать мне вашу преданность, исполнив с величайшею точностью все то, что я имею сказать вам.

     Я только что получила печальное известие о кончине г-жи Бенкендорф ¹). Не смотря на мою грусть, по поводу этой утраты, моя первая забота была об ея семье. Из двух дочерей, оставленных ею, одной едва минуло двенадцать, а другой одиннадцать лет. Мне кажется, я поступлю лучше всего, поместив их в Смольный; вашим материнским попечениям, г-жа Пальменбах, я препоручаю их в особенности. Итак, прошу вас сделать распоряжение, чтобы для них была приготовлена предварительно и притом немед­ленно хорошая комната, где оне могли бы поместиться с их гувернанткой, которая будет сопровождать их; это женщина не светская, но с большими достоинствами. Я желаю, чтобы мои две юныя питомицы обедали за вашим столом, моя дорогая г-жа Лафон, и чтобы их гувернантка, с своей стороны, пользовалась таким-же хорошим содержанием, как и классныя дамы. Как только обе девочки, которыя утешатся, может быть, только по прошествии некотораго времени, будут в состоянии принимать участие в уроках, я желаю, чтобы оне присутствовали в классах, на уроках музыки, рисованья, истории и т. п. и в этом отношении поручаю их особому попечению г. Кириака, который найдет в них не только отличныя способности, но и много познаний, приобретенных ранее. Я желаю, чтобы эти две девочки находились, таким образом, на моем иждивении, до моего возвращения; после чего я сделаю, может быть, иныя распоряжения, поместив их оконча­тельно пансионерками в классы и отпустив их воспитательницу, которую я обезпечу, как того заслуживают ея долголетняя предан­ность и усердие. Пока, потрудитесь, mеsdаmеs, доставить им все необходимое, приказать занести это на особый счет и представить оный мне по моем возвращении. Убедительно поручаю вам моих двух бедных сирот, в которых я принимаю участие столь же горячее, сколь горяча была моя дружба к их покойной, превосходной матери. Прощайте, я уве­рена, что вы разделите мое горе; мой привет нашему дорогому Смольному. Мария.

 

     ¹) Дочь генералиссимуса Суворова пользовалась также в свое время таким-же привилегированным положением в Смольном, как тогда девицы Бенкендорф и принцессы Бирон, а теперь княжны Черногорския, имея отдельныя для себя помещения. Бар. Ф. А. Б.

 

 

     829

     Р. S. Я не могу определить в точности время их прибытия; но полагаю, что оно последует недели через две».

     «Я не могла ¹), конечно, дать вам лучшаго доказательства моего уважения и доверия к вам, как поручив вашему попечению воспитание двух молодых девушек, которыя мне безконечно дороги и мать которых была моим лучшим другом. Будучи вполне уверена в том, что вы разделите мою привязанность к ним, я с удовольствием могу уверить вас в моей признательности».

    Возвратившись в Петербург (—) после коронации, 9-го мая 1797 г., императрица тотчас известила г-жу Пальменбах, коротенькой записочкой, о своем приезде; но, не имея времени посетить Смольный тотчас, она пишет ей на другой день более пространно, обещая посетить институт при первой возможности и заранее радуясь ско­рому свиданию с детьми:

     «Прошу вас, добрейшая г-жа Пальменбах», говорит императ­рица, между прочим, в этом письме, «передать мой привет г-же Бок 2) и выразить ей, что я глубоко тронута тем, что она сама сопровождала в институт моих бедных сирот; надобно оставить ее с ними до моего приезда в Смольный; бедная мать желала, чтобы она сама передала мне детей, нужно повиноваться ея последней воле; итак, в тот день, когда я приеду к вам, вы предупредите ее о моем приезде, она приведет детей и останется с ними в квартире нашей дорогой Нелидовой ³), где я навещу их;

 

      ¹) Письмо из Москвы от 10-го апреля 1797 г.

         2) Гувернантка девиц Бенкендорф.   В. Т.

         ³) Камер-фрейлина Екатерина Ивановна Нелидова принадлежала к пер­вому выпуску Смольнаго монастыря. В старом петергофском дворце находятся портреты во весь рост, писанные Левицким, четырех смолянок, в том числе и ея, танцующих менует. Павел I восхищался ея грацией и умом и, оставаясь другом императрицы Марии Феодоровны, она имела на него хорошее влияние. Она менее жила при дворе, чем в Смольном монастыре, куда и удалилась совсем в 1800 г. Она там скончалась в 1840 году. Эрнест Доде, в книге своей Les Bourbons et la Rssie, Paris, на стран.: 99, 147 и 200 восторженно отзывается об ней.

     Краткая биография Ек. Ив. Нелидовой помещена в апрельской книжке «Русской Старины», 1871 г., на стр. 463, в статье «Статс-дамы и фрейлины русcкаго двора в XVIII и XIX столетиях», биографические очерки П. Ф. Карабанова. Но там, кажется, ошибочно сказано, будто Е. И. Нелидова, в царствование Павла I, была выслана из Петербурга. Я всегда слышал от близких к ней лиц, что она тогда добровольно удалилась от двора в Смольный монастырь, где и пробыла до конца своей жизни. В книге 3-й сборника «Осмнадцатый Век», М., 1869 г. помещена замечательная об ней статья, под заглавием: «Из бумаг Е. И. Нелидовой», за которою следуют 24 письма, адресованныя ею императору Павлу I. Но в 9-м письме и в

 

 

     830

я желаю видеть их однех, без свидетелей; я боюсь этой минуты, так как она растревожит рану, которая может быть залечена лишь поверхностно, но всегда останется глубокою; затем я передам вам детей, и вполне уверена в том, что оне будут счаст­ливы. Прощайте, мои дорогия дамы; добрый Муравьев вручит вам материю, привезенную из Москвы, на память от вашего добраго друга Марии».

     В 1800 г., три года спустя после определения в Смольный осиротевших детей г-жи Бенкендорф, императрица Мария Федоровна, по прежнему довольная тем воспитанием, которое получали девицы в институте и тем внимательным уходом, каким оне поль­зовались в стенах этого заведения, озаботилась поместить туда детей скончавшейся в том году принцессы Бирон:

     «Мы только что узнали о кончине принцессы Бирон, любезная г-жа Пальменбах», пишет императрица из Петергофа, 4-го июля 1800 г., «нам известно, что она оставила дочерей ¹) и в настоящую

 

переводе онаго, на стр. 433 и 434, две опечатки: Неning и Гейнинг вместо Неуking и Гейкинг (дочь г-жи Лафон). В «Русск. Архиве» 1873 г. нахо­дится ея биография; а в том же журнале 1870—1873 гг. напечатаны ея письма к Вадковскому и Боборыкину, равно как письма к ней Нелединскаго-Мелецкаго.  Бар. Ф. А. Б.

     ¹) Младший сын Бирона, принц Карл-Эрнест Курляндский, женатый на княжне Понинской, имел двух дочерей: принцесс Екатерину и Луизу. Оне приходились г-же Пальменбах двоюродными сестрами. (Русск. род. кн. изд. «Р. Старины». Спб., 1873 г., стр. 66 и 67). Обе оне были впоследствии по­очередно в замужестве за обер-шенком графом Мих. Юрьевичем Виельгорским.

     В 3-й ч. Российск. Родосл. книги кн. П. В. Долгорукова, Спб., 1856 года, на стр. 96, в родословии графов Виельгорских, гр. Мих. Юр. показан женатым на принцессе Луизе Карловне Бирон-Курляндской; родословная же Биронов напечатана была в первый раз в Родословной книге, изд. «Русской Старины». Спб., 1873 г. Там, на стр. 97, поименованы следующия дочери принца Карла Бирон:

     1. Бенигна, род. 30 декабря 1778 г.

     2. Каролина, в малолетстве.

     3. Луиза (ссылка на Долгорукова),

     и  4. Катерина, род. 15 сент. 1798 г., в малол.,

а в дополнении на стр. 374, в первый раз печатно заявлено автором (кн. А. Б. Лобановым-Ростовским), что первою женою графа Виельгорскаго была родная сестра Луизы, Екатерина, «в росписи не показанная». Но это, очевидно, ошибка, происшедшая от опечатки. Двух Екатерин не было; та же, которая показана в росписи, не умерла в малолетстве, а, ро­дившись не в 1798-м г., а в 1793, была первою супругою гр. Виельгорскаго. Одним словом, в XIX столетии были в живых только две дочери ирпнца Карла: Луиза и Екатерина. Родившись в 1793 году, Екатерина в

 

 

     831

минуту эти бедныя сиротки могут остаться без всякаго надзора, поэтому я поручаю вам отправиться немедленно в дом усопшей и принять все меры к тому, чтобы маленькия сиротки были привезены к нам тотчас-же; за содержание этих молодых девиц будет платить наш дорогой император, по повелению котораго я пишу г. Васильеву ¹), чтобы он объявил семейству покойной, что государь благоволит принять на себя попечение о молодых принцессах и поручает их мне для помещения в Смольный. Итак, оне нахо­дятся отныне под нашим непосредственным покровительством и я поручаю их попечениям вашим и всего нашего добраго института, будучи вполне уверена в том, что постигшее их несчастие возбудит к ним во всех вас еще большее участие. Уведомьте меня о возрасте этих детей; в том случае, если младшая еще слишком мала для того, чтобы посещать классы, нужно будет поместить ее отдельно; все-же нашей доброй Львовой придется о их забо­титься».

     Помещение в Смольный институт дочерей любимаго друга импе­ратрицы, г-жи Бенкендорф, и принцесс Бирон, принятых императором Александром под свое личное покровительство, действительно могло считаться, как выразилась императрица, знаком «величайшаго» доверия и уважения» ея к лицам, стоявшим в главе этого заведения; поэтому вполне понятно, что она была искренно опечалена, когда болезнь вынудила г-жу Пальменбах, бывшую в то время начальницей Смольнаго, разстаться с институтом.

     «Мне прискорбно было узнать, любезная г-жа Пальменбах», писала ей императрица 15-го апреля 1802 г., «что плохое состояние вашего здоровья вынуждает вас покинуть Смольный. Я представила письмо ваше на усмотрение государя, моего возлюбленнаго сына, который, принимая во внимание изложенные вами доводы, снисходит к желанию вашему получить отставку и изъявляет на оную свое

 

1809 г. могла, 16-ти лет от роду, выйти из Смольнаго монастыря. Братья их и двоюродный брат, наследный принц Петр Курляндский, пользовались на высочайших выходах правом следовать из внутренних аппартаментов непосредственно за императорскою фамилией, как делали это тогда царевичи и царевны грузинские и как теперь это предоставлено принцам Ольденбургским и Мекленбург-Стрелицким. Пожалованныя во фрейлины в 1810 году, принцессы Луиза и Екатерина кичились тем, что если бы дядя их, герцог Петр, не уступил Курляндии России, то сами оне могли бы иметь при себе фрейлин. Бар. Ф. А. Б.

     ¹) Барон Васильев, государственный казначей или министр финансов.

 

 

     832

согласие. Полковница Адлерберг ¹) назначена начальницей и ей вы благоволите передать Смольный. Прилагаю при сем копию с указа, только что даннаго государем; из него вы увидите, любезная г-жа Пальменбах, что он почел для себя удовольствием выразить вам свое благоволение, назначив вам на 6 лет казенную аренду в 3,000 рейхеталеров в год: прилагаю при сем доказа­тельство моей памяти о вас и прошу вас быть уверенной в том, что я всегда с особенным удовольствием готова вам быть полезной и доказать вам искреннее участие, которое я принимаю в вас, пребывая постоянно вам доброжелательная Мария».

     На этом прекращается переписка императрицы Марии Федоровны с г-жею Пальменбах, и в собрании писем ея, обозреваемых нами, мы находим еще одну только коротенькую записочку, от 8-го мая 1802 года, которой государыня уверяет ее, что она всегда «примет искреннее участие» в ней и в ея детях, и желает ей скорейшаго возстановления ея здоровья.

     В заключение не лишнее будет привести подлинныя слова указа, коим г-жа Пальменбах была вознаграждена и обезпечена материально, «в воздаяние» за ея труды «на службе» Смольному институту.

                                                                               «Указ Правительствующему Сенату.

     «В воздаяние усердной службы вдовы полковника Пальменбах, продолженной ею по бытности начальницею общества благородных девиц, всемилостивейше повелеваем, с пожалованных ей по указу 1795 года августа 20-го в арендное по смерть ея содержание в Курляндской губернии мыз Алшванген, Баланден и Екгоф, арендных в казну денег, в течении шести лет с начала нынешняго года, не взыскивать, оставя сей доход в ея пользу; по прошествии же шестилетняго срока платеж помянутаго дохода по прежнему возобновить; о чем правительствующий сенат не оставит куда следует дать надлежащия предписания».

     На подлинном подписано собственною е. и. в. рукою тако: «Александр».

     Присланная императрицею копия собственноручно скреплена императором так: «с подлинным верно: Александр. С.-Петербург, апреля 15-го дня 1802 г.».

                                                                                                                

                                                                                                                                                                 Вера Вас. Тимощук.

 

      ¹) Юлия Федоровна, рожденная Багговут, статс-дама ея величества, мать Владимира Федоровича Адлерберга, пожалованнаго императором Николаем I в графы и бывшаго при нем и в начале царствования императора Аиександра II министром двора, каковое звание нес впоследствии старший из сыновей его, генер.-адъют. гр. Александр Владимирович Адлерберг.    Бар. Ф.А.Б.

изготовление магнитов
Hosted by uCoz
$DCODE_1$