Народное предание о Брюсе (Из
воспоминаний моего товарища) / Сообщ. М.Б. Чистяков // Русская старина, 1871. –
Т. 4. – № 8. – С. 167-170.
Народное предание о Брюсе *).
(Из воспоминаний моего
товарища).
Этот разсказ я слышал в Калужской губернии, в
Жиздринском убезде, близ деревни Тешевич, на берегу речки Неруча.
Случилось это при следующих
обстоятельствах: мы с братом приехали из университета домой на каникулы.
Мерзляков советовал нам, т.-е., всем студентам, прислушиваться к народным
песням и записывать их: „в них вы услышите много народнаго горя" — говорил
благородный профессор. Каченовский убеждал нас записывать названия разных урочищ
и особенно обращать внимание на курганы и городища. Но мы и не думали следовать
советам и убеждениям профессоров, а захотели побродить несколько десятков
верст, так, без всякой цели, куда глаза глядят. Такое ленивое, праздное шатанье
нам казалось очень поэтическим.
Бродя таким образом, в
полной неге юношеской безпечности, раз мы запоздали далеко от всякаго жилья;
дело уж подходило к осени; ночевать на открытом воздухе, sub
dio, нам
незахотелось. Сообразив довольно знакомыя нам места, мы решились пробраться к
деревне, через большой сосновый бор. Грунт, покрытый иглами, был гладкий, как
мощеный пол; мы иногда скользили по нем как по льду. Этак через полчаса ходьбы,
мы увидели огромное зарево; пламя высоко било вверх снопами, и искры огненною,
трескучей метелью осыпали лес. Мы подумали, что это горит деревня и бросились
туда, где горело. Но это был
костер, разложенный крестьянами, приехавшими на ночную, стеречь лошадей.
Собственно они их не стерегли, а пускали на волю Божию, сами-ж тешились ночною,
краденой едой, всякаго рода балясами и розсказнями. Детей между ними не было, а
были все молодые парни, и только один старик отставной солдат: его звали
Безконным, потому что у него не было ни одного коня. Впрочем, у него не было и
ни коровы, ни овцы, ни собаки: он стерег чужих лошадей.
Мы поздоровались и шутя
сказали: „что, вы пустите нас переночевать у вашего костра?"—Милости
просим, сказал кто-то; „ложитесь; изба просторная: сколько ни-на-есть скотины,
вся уляжется". Всякаго, кто одевался по-немецки, у нас крестьяне считали
или барином, или холопом. Нас приняли за холопей, ктому-же чужих, и поэтому
появление наше их нисколько не стесняло: они попрежнему громко разговаривали,
то с ласковой, то с сердитой ругней, напоминающей разговор героев, богов и
богинь Гомера.
*) Биографическую заметку о Брюсе см. в «Русской Старине" 1870 г. т 1-й, изд. первое, стр.7; изд.
второе, стр. 394.
Ред
168
Разговор шел все о домовых,
водяных, леших, о барынях, попадьях, — и поповских дочерях, с убедительностью,
недопускавшей ни малейшаго сомнения, всегда с грубейшею, но едкого насмешкой,
иногда исполненной глубокой вражды и презрения. Беседа иногда прерывалась то
тут, то там вопросом: „где-ж этот дьявол застрял? Что-ж этот пострел нейдет?
Куда этот леший провалился?"
Оказалось, что это был
общий, картофельный вопрос: известно, что когда наши крестьяне отправляются в
ночную, то берут с собою только хлеба, да соли, а остальное продовольствие у
них все краденое. Наши знакомцы послали одного проворнаго малаго красть картофель.
Нетерпение их возрастало каждую минуту; один и тот-же вопрос стал повторяться
безпрестанно. Наконец мокрый по-пояс — в грязи по колено, леший и пострел
явился. Он притащил целый мешок картофелю.
— Ай, да молодец
Митюха! закричали все в один голос. Вот парень, так парень! У кого
ты это накопал?
— „Известно у кого: у попа".
— Ну, это ты, брат, напрасно,
сказал Безконный, у нашего попа
— грех красть.
— „Вот еще что выдумал! заговорили другие: грех! отчего грех? У
мужика — грех; а у попа, да у барина, да у целовальника и Бог повелел!"
— А оттого грех, отвечал сердитым тоном Безконный: разве ты не
знаешь, какова матушка.
Добрая, ласковая, приветливая, разумница, никого никогда словом не обидит; приди к ней мужик в праздник,
безпременно чарку тебе
поднесет, конец пирога
даст, а когда под обед
поспеешь, за стол посадит-как
родного, угостит тебя, и другого тебе от нея слова нет, а все „батюшка,
голубчик, сударик". Как же не грех!
Мужики примолкли.— „Ну,
теперь делать нечего; не назад же нести!" заговорили некоторые.
— Вестимо, не назад!
подхватили другие. Митюха, вали в золу. Да не туда — дьявол! В золу вали; а он
валит прямо в уголья. Леший!
— „Анутка, спросилъ Безконный, скажите сколько тут картофелин
будет? А?
— целый мешок! отвечал один парень смеючись.
— „Мешок, мешок! отвечал, несколько смешавшись, Безконный. Этак всякая лошадь ответит. А ты скажи, как следует,
169
колько,
то-есть, будет картофелин в
мешке? А? Не считавши, скажи. Вот оно
— что!"
— Да этакаго человека на
всем свете нет, дядя Безконный, отвечали мужики.
— „Да, теперь, может, и вправду, такого человека нет; теперь
человек стал дрянь; а прежде бывали".
— Ктож это такой человек,
дядя Безконный, что без счету сосчитать может? Это, должно быть, уж
очень мудреный человек!
— „Да, не простой, вестимо; не нашему брату чета".
— Да кто-ж, кто?
Дядя Безконный молча взял
обгорелый сук и начал копать им уголья, как будто намеревался в огне откопать
такого человека. Все слушали с каким-то суеверным безпокойством.
— „Такой человек, сказал Безконный, понизив
голос,—арихметчик".
— Арихметчик?
— „ Да, арихметчик. Ты вот возьми, примером, насыпь на стол гороху
и спроси, его, сколько тут, мол, горошин? а он только взглянет и скажет: вот сколько, и не обочтется ни одной горошиной. А то
спроси его, сколько мол раз колесо повернется, когда доедешь отсюда, от
Тешевич, до Киева, он тебе и это
скажет. Вот он каков, арихметчик-то. Да, что! Он только взглянет, и скажет,
сколько есть звезд на небеси!"
— Ктож был, примером, такой как ты сказал.........
— „А такой арихметчик был Брюс, министер царский, при батюшке Петре
Великом. Да мало-ль еще что знал этот Брюс: он знал все травы этакия тайныя, и
камни чудные, составы разные из них делал, воду даже живую произвел,
то-есть, такую воду, что мертваго,
совсем мертваго человека живым и молодым делает".
— Это ту живую воду, которую
змей Горыныч стерег?
— „Какой ваш тут змей Горыныч? То в баснях бабы разсказывают. А это
был Брюс, министер, арихметчик при царе — государе Петре. Он-то этакую воду
живую и произвел......... должно быть, не своею силою произвел!"
А что-ж, дядюшка Безконный,
он пробовал над кем-нибудь эту воду?
„Гм! пробовал? Да пробы-то
этакой никто отведать не хотел; ведь тут надо было сперва человека живого
разрубить на части: и всякий думал: ну как он разрубить-то разрубит, а сложить,
да жизнь дать опять не съумеет? „Уж сколько он там ни обещал сребра и злата,
никто не взял, все боялись.
170
— А он бы сам над собой попробовал.
— „Да так и было: он над собой попробовал".
— Попробовал? и опять жив с