Дивов П.Г. Петербург в 1827 году. (Из дневника П.Г.
Дивова). 1827
г. // Русская старина, 1898. – Т. 93. - № 1. – С. 101-110. – Сетевая версия –
М. Вознесенский 2006.
Петербург в
1827 году
(Из
дневника П. Г. Дивова).
1827 г.
Января 1-го. Вступая в Новый год, надобно пожелать
чтобы правительство было не так склонно к нововведениям. Сегодня был во дворце
маскированный бал, на который получили приглашения только особы первых шести
классов, но из числа 5.000 приглашенных приехало всего 1.500 человек. Вероятно,
многие семейные люди не решились ехать на этот бал, боясь расходов.
Вдовствующая государыня на балу не присутствовала.
Января 2-го. Издан указ, коим власть и значение товарищей
министров значительно увеличены. Отныне: 1) им должны быть известны все дела,
обсуждаемыя в министерстве; 2) они имеют право выражать свое мнение, хотя бы
оно и не согласовалось с мнением министра—что мог делать прежде только один
государь; 3) в случай болезни или отсутствия министра, его товарищ заседает в
комитете министров.
Января 5-го. Мне передавали, будто император
приказал министру иностранных дел, графу Нессельроде, представить ему отчет о
положении дел, и что его превосходительство находится в большом затруднении.
Полагают даже, что он намерен послать государю только один перечень дел; в
таком случае он сломит себе шею.
Января 7-го. В заседании Сената прочитано два
рескрипта: один на имя кн. Лопухина, председателя совета, а другой на имя генерал-прокурора
кн. Лобанова; в первом хвалят совет и его труды, во
102
втором не упомянуто
ни слова о Сенате. Это произвело неприятное впечатление на
слушателей.
Я узнал в тот же день, что решено уничтожить
Адмиралтейств-коллегию, заменив ее советом или морским штабом. Эта новая мера не
принесет хороших плодов.
Января 9-го. Спектакль, назначенный на сегодняшний
день в Эрмитаже, на который было приглашено 400 человек обоего пола, не
состоялся вероятно по случаю мороза.
Император переехал в Зимнем дворце в новое
помещение, отделанное для него в 3-м этаже.
Января 10-го. Пронесся слух, что император хочет
иметь департаменты Сената в Киеве, Вильно, Казани и т. п. Я высказал откровенно
свое мнение по этому поводу; я нахожу, что это было бы неблагоразумно и что
событие 14-го декабря должно бы послужить уроком, чтобы не предпринимали ничего
подобнаго. Я боюсь, чтобы император не дал обмануть себя либералам и полякам,
коих он удостоивает своего доверия.
Января 14-го. При свидании с начальником тайной
полиции ген. Бенкендорфом я сообщил ему о слухах по поводу перенесения
некоторых департаментов Сената в провинциальные города прибавив, что этого
желают поляки и что это была бы мера неблагоразумная, так как она была бы
равносильна учреждению нескольких законодательных корпусов, которые
злонамеренные люди постараются забрать в свои руки для того, чтобы произвести
переворот, и что событие 14-го декабря должно послужить уроком и предотвратить
подобныя ошибки. Он отвечал, что нет и речи о каком либо раздроблении Сената. Я
не стал более распространяться об этом предмете, но назвал ему сенатора гр.
Потоцкаго, который распространял эти слухи, прибавив, что я высказал ему
публично вышеупомянутая причины, не допускающия раздробления Сената. Я уверен,
что Бенкендорф доведет об этом до сведения императора, который будет по крайней
мере остерегаться коварства этих польских интриганов.
Января 16-го. В Эрмитаже был спектакль, на который
я отправился, желая посмотреть, что за новые порядки там заведены. Императорская
ложа находилась по середине; в ней сидели только члены императорской фамилии и
французский посланник, получивший особое приглашение; за ним ухаживают вероятно
потому, что Франция приняла участие в делах Греции. Военным было приказано
явиться без орденов, согласно распоряжению Александра I; статские
были при орденах. Спектакль был длинен и скучен, но так как я отправился в
Эрмитаж с целью показаться императору, то цель была достигнута.
103
Января 23-го. В разговоре императора с кн. Дм.
Хилковым, который мне передали, высказался взгляд его величества на дела
внутренняго управления. Кн. Хилков сказал государю, что губернаторам оказывают
слишком мало уважения, тогда как военные, командующие хотя бы 4—10 тыс.
человек, имеют лично доступ к императору. Государь отвечал, что он с этим
согласен. Император сказал кн. Хилкову между прочим, что честность—величайшая
добродетель, но что этот прекрасный принцип не всегда применим в администрации.
Можно быть человеком честным и неспособным занимать известную должность, а тем более преследовать злоупотребления подчиненных.
Января 27-го. Члены общества, основавшаго глазную
лечебницу выбрали меня своим председателем. Я отказывался принять это звание,
предложил благодарить моего предшественника, докт. Штофрегена и поставить в
больнице его портрет, как основателя больницы, а портрет кн. Александра
Голицына как ея попечителя. Мое предложение принято.
Января 28-го. День рождения великаго князя Михаила
Павловича.
Во дворце был бал на 400—500 лиц и ужин. Я наблюдал
за императором. Он был чрезвычайно любезен со всеми дамами и камерфрейлинами и
подводил к императрице во время танцев разных кавалеров. Императрица танцовала
с адмиралом Мордвиновым, князем Голицыным—московским губернатором, графом
Кочубеем и сенатором Полетикой.
Марта 11-го. По прошествии 25 лет впервые назначена
заупокойная литургия по императоре Павле.
Это прекрасный поступок со
стороны императора Николая.
Марта 20-го. Говорят, будто гр. Чернышев,
отправился к гр. Аракчееву, чтобы отобрать у него все бумаги покойнаго
императора.
Марта 27-го. В дневном приказе объявлено, что
главнокомандующий армией в Грузии (А. П. Ермолов) удален от должности и на его
место назначен ген. Паскевич, которому подчинено и гражданское управление
краем, но в Тифлис назначен губернатором ген. Сипягин. Особенно любопытно
следующее обстоятельство: несколько недель тому назад пронесся слух, что
начальник главнаго штаба Дибич, командированный для того, чтобы уладить
недоразумения, возникшия между Ермоловым и Паскевичем, признал Ермолова невиновным.
Апреля 5-го. Сенату и Совету велено принести
поздравление императрице Александре Феодоровне.
Апреля 6-го. Сего числа скончался председатель
Государственнаго Совета кн. Лопухин 83-х или 85-ти лет от роду. Он имел
многолетнюю опытность в делах; я
восхищался им во время про-
104
цесса по делу о заговоре 14-го декабря. Многие говорят, что
это был человек продажный. Назначение новаго председателя Государственнаго
Совета встретило некоторую задержку. Кажется император желает, чтобы
председателем было лицо, сменяемое каждые полгода.
Апреля 16-го. Нессельроде пригласил меня к себе и
предложил принять участие в комиссии из 3-х сенаторов, которая назначается для
пересмотра претензий по государственным долгам и расходам Порты. Я принял это предложение. Таким
образом комиссия составилась из г.г. Энгеля, Полетики и меня.
Апреля 27-го. Кн. Долгорукий, сенатор московских
департаментов Сената, назначен товарищем министра юстиции. Министром хотели
назначить ген.-лейт. Закревскаго (финляндскаго генерал-губернатора), но так как
он отказался от этой должности, то дело кончилось назначением Долгорукаго.
Апрель 29-го. Председателем Государственнаго
Совета, на место покойнаго кн. Лопухина, назначен гр. Кочубей. Это назначение неприятно
старикам кн. Куракину и адм. Мордвинову, которые добивались этого места.
Мая 5-го. Император уехал в Царское Село; 6-го
числа он отправляется в Вязьму, где будет сосредоточено 60 т. человек войска,
для производства пяти-дневных маневров.
Мая 17-го. Я был с визитом у гр. Капо-д'Иcтриа, который
приехал три дня тому назад из Швейцарии. Он принял меня любезно и старался
оправдаться в моих глазах сказав, что он оставил императора Александра по
своему собственному желанию и что император писал ему в ласковых выражениях за
несколько недель до своей кончины; одним словом, он имел вид человека, который
чувствует свою силу и не прочь этим воспользоваться. Я похвалил ему императора
Николая, сказав что он выказал характер в делах с Портою, но граф как будто не
разделяет моего восторга.
Мая 20-го. Император возратился из Вязьмы весьма
довольный маневрами.
Июня 6-го. В общем собрании Сената, созванном
сегодня, объявлено, что его величество повелел судить обвиняемых поляков 5-му
департаменту Сената, состоящему из 20-ти человек. Тем же указом повелевалось
этому департаменту избрать из своей среди 3-х членов, которые отправятся в
Варшаву, чтобы произвести следствие по этому делу и постановить окончательный
приговор обвиняемым—уроженцам русских губерний.
Июля с 1-го по 12-ое происходили оживленныя
совещания по делам Греции. Граф Капо-д'Истриа отказался от должности
статс-секретаря
105
и принял звание президента в Греции. Император писал ему и в конце
письма удостоил его названием друга.
Июля 12-го. Я поехал проститься с графом Капо-д'Истриа,
поздравил его с окончанием его дел и спросил, правда ли, что он получил от
императора 180 тысяч.
— Нет,
отвечал он, но у меня была аренда в Ковеле, за которую казна выдавала мне по
8.000 рублей. Император повелел
выплатить мне эту аренду единовременно за остающееся 8 лет; таким образом я
выигрываю тысяч 13,
которыя считаю вполне
заслуженными.
Перейдя затем к текущим событиям, граф передал мне
свой разговор с императором.—Он сказал его величеству, что в его положении было
немыслимо ответить отказом на сделанное ему предложение руководить
делами отечества; что он мог бы еще служить Poccии, если бы она
была в состоянии действовать одна, без союзников; но так как она находится в
зависимости от них, то он не может быть ей полезен, так как лично он не будет
иметь влияния ни на своих
соотечественников, ни на союзников; зато его собственное влияние, его
собственная сила сослужат большую службу в предстоящих ему трудах.
— В чем же
заключается ваша сила, спросил его император?
— В
покровительстве вашего величества, в вашем добром мнении обо мне и в уважении,
которое мне оказывают кабинеты ваших союзников. Это дает мне средство примирить страсти, раздирающия мое первое
отечество. Ваше величество понимаете конечно, что ежели бы у меня было еще 50
линейных кораблей, то я обошелся бы без помощи Англии, но так как я их не имею,
то я вынужден оставить вашу службу и занять место, на которое меня призывают
мои соотечественники.
Император подал ему руку, обнял его и сказал, что
он вполне одобряет его поведение и что граф заслужил этим его полнейшее уважение.
Я спросил, располагает ли граф ехать прямо в
Лондон.
— Да,
отвечал он, надобно выведать мысли англичан.
— Конечно,
возразил я, вы не ограничитесь одним Каннингом, который может с самаго начала
не сдержать своих обещаний.
— Я
повидаюсь со всеми, кто будет
играть со-временем некоторую роль, отвечал он. Надеюсь, что они
примут меня хорошо.
— Впрочем,
пробормотал он сквозь зубы, я ведь оказал
им услугу.
— Ай, ай, ай, любезный граф,
подумал я, уж
не идет ли речь об уступке Ионических островов.
106
Говоря о Греции, граф высказал между прочим, что соотечественники подчинятся ему,
так как у него есть личное влияние, на какое не может претендовать никто из
них, то влияние, о котором он упомянул в разговоре с императором; но его
чрезвычайно безпокоит одно обстоятельство, а именно—жалкое состояние финансов
Греции, и ежели ему удастся собрать один миллион франков, то это удовлетворит
государственныя нужды на месяц. Эту сумму надеялись реализировать, сделав заем
на Ионических островах, но вряд ли это удастся; видя такой недостаток в
деньгах, он сам пожертвовал 50 тысяч франков и обратился письменно с просьбою о
помощи к крупнейшим капиталистам-грекам в Tpиесте и
других портах Средиземнаго моря, а также в Одессе. Со-временем же думает
обратиться к русским, но не иначе как с согласия его величества, и ежели на то
последует высочайшее соизволение, то он надеется собрать значительную сумму
денег. Затем он упомянул о лестном рескрипте, который дан ему при увольнении
его из русской службы, сказав что этот рескрипт заменит ему атестат, что он
служил добросовестно императору Александру и стране, которую он покидает; что
он мог бы, подобно многим другим, удалиться на юг России с значительной
пенсией, но если Греция погибнет, то он был бы достоин презрения, несмотря на
все свое богатство. Если бы Греция даже и не погибла, все же император отнесся
бы к нему с презрением (это было высказано ему при свидании). По приезде в
Петербург и по возвращении императора в столицу он тотчас обратил внимание его
величества и министерства иностранных дел на необходимость воздействовать на
Франции в том смысле, чтобы она
приказала объявить египетскому бею, что ему велено не допускать экспедиции в
Морею; раньше об этом никто не подумал. Наконец Капо-д'Истриа сказал мне, что
во время его пребывания в Швейцарии некоторые знатные англичане уговаривали его
порвать все сношения с русским императором, на что он отвечал:
— Господа, то, что вы мне предлагаете, унизило бы
меня в моих собственных и в ваших глазах. Я уверен, что те же англичане отдадут
мне в этом случае полную справедливость, ибо никто из них не верит, что, имея
возможность вновь пользоваться влиянием по прежнему, я пожертвую им моему долгу
по отношению к Греции и откажусь играть блестящую роль, удовлетворяющую моему
честолюбию. Надеюсь, что эта последовательность с моей стороны упрочитъ мое
влияние на родине и обезпечит мне уважение, которое я старался приобрести за
границею.
107
Июля 31-го. По окончании маневров император
возвратился в город. Их величества поселились на Елагине.
Августа 2-го. Получено известие о поражении 8-ми
тысячнаго корпуса персидской кавалерии, состоявшей под командою Аббаса Мирзы;
вследствие этой победы главнокомандующий
Паскевич занял город Абас-Абад.
Августа 5-го. Победа была отпразднована в Таврическом
дворце.
Августа 10-го. Император приехал неожиданно в Сенат
около 10-часов утра. Он вошел через уголовный департамент; не застав там
никого, прошел во 2-ой департамент, который также нашел пустым. Наконец, войдя
в 3-й департамент, он застал в нем меня одного. Его величество подал мне руку и
пожал ее. Я повел его из департамента в департамент. Он сказал мне сначала на
ухо: «это кабак», затем повторил эти слова очень громко. Я заметил, что хорошо
только зало общаго собрания.
— Действительно, оно красиво, сказал государь,
войдя в это зало.
Оттуда я повел его в 1-й департамент, но государь
туда не зашел. Уходя, он поручил мне передать моим сотоварищам-сенаторам, что
он был у них с визитом, но никого не застал. Прокурор 1-го департамента
Журавлев тотчас поехал с докладом к министру юстиции.
Августа 11-го. Министр юстиции объявил по всем
департаментам Сената, что его императорское величество застал в Сенате одного
сенатора Дивова и что сенаторам предписывается впредь являться в часы,
указанные общим регламентом Петра Великаго.
Августа 12-го. Действительный статский советник
Языков посажен, по приказанию императора, на гауптвахту за небрежное отношениe к высочайшему
повелению, которое оставалось два месяца неисполненным.
Августа 16-го. Ея императорское высочество великая
княгиня Елена Павловна разрешилась от бремени дочерью, названной Екатериною. На
следующий день все собрались в Таврический дворец, где было отслужено
молебствие.
Августа 22-го. Сегодня на Елагине народное гулянье,
иллюминация и фейерверк. Сегодня же (годовщина коронации) появился манифест об
учреждении медали для гражданских чинов, которую будут давать за выслугу лет.
Право на эту медаль имеют лица, прослужившия безпорочно 15, 20, 25 лет; они
должны обращаться за получением ея в Капитул орденов.
Августа 24-го. Обряд крещения великой княжны
Екатерины Михайловны совершился в Таврическом дворце. Особы первых трех классов
были приглашены к обеду.
108
Сентября 9-го. Императрица Александра Феодоровна разрешилась от бремени великим князем, который назван Константином. 300
выстрелов возвестили это событие жителям Петербурга. В тот же день, во 2-м часу
отслужен молебен и было baise-main y вдовствующей императрицы; прием
продолжался до 4 1/2 ч. Императрица спросила меня о
здоровьи. Это был первый раз, что она узнала меня в толпе.
Сентября 11-го. Граф Нессельроде выразил мне свое
неодобрение по поводу статьи о Греции, помещенной в академической газете 30-го
августа и заимствованной из «Allgemeine Zeitung», так как в ней говорится, по его
мнению, не довольно почтительно об Александре I. Кудрявцеву
который передал мне это от имени графа, говорит, что все они были взволнованы
этой статьею, что граф, князь Голицын и почт-директор Булгаков боялись вызвать
гнев его величества тем, что они пропустили эту статью. Я отвечал, что это их
вина, так как они не задержали нумера «Allgemeine Zeitung». Впрочем,
прибавил Кудрявцеву так как об этом упомянуто в перлюстрации, то ее не послали
государю и дело на том вероятно кончится.
Сентября 20-го. Сенату объявлено повеление его
величества, чтобы все сенаторы и обер-секретарь Сената являлись отныне в
мундире, а не во фраке, который допускается только в обществе. Мне понравилось
это распоряжение: оно возстановляет порядок и значение представительства.
Я уверен, что статс-секретарь Муравьев, который явился на общее собрание во
фраке, тогда как все мы были в мундирах и при лентах, получит выговор.
Октября 2-го. Совершен обряд крещения великого
князя Константина Николаевича. Наследник цесаревич назначен атаманом всех
казачьих войск в России.
Октября 4-го. Занятия нашей комиссии по делам Порты
Оттоманской возобновились. Место Энгеля занял Обресков.
В Москве были, как говорят, большие безпорядки,
вызванные поджигателями, которые разсылали письменныя угрозы.
Октября 8-го. Начались заседания комитета, которому
поручено пересмотреть закон о банкротствах. Председателем его назначен
Сперанский; таким образом министр юстиции и его товарищ устранены от участия в
этом комитете. Это доказывает, что влияние Сперанскаго возрастает и что
император намерен назначить для обсуждения этого вопроса еще одну комиссию под
председательством министра юстиции.
Поговаривают о том, что император собирается ехать
на турецкую границу ко 2-й армии для ревизии.
Октября 14-го. День рождения вдовствующей императрицы. Во
109
дворце впервые появились ветераны, из коих
образована рота в 900 чел.1). Они стояли по утру у кавалергардских
дверей. Они одеты роскошно; им даны черныя медвежьи шапки, отделанныя золотым
галуном и шнурами; петлицы, точно так-же как перевязи и портупеи, обшиты
золотым галуном, темляк золотой, наконец брюки также обшиты с наружной стороны
галуном.—Сегодня не было никаких наград, но отслужен молебен и стреляли из
пушек по случаю взятия небольшой персидской крепости Сардар-Абада. Я облачился
в мундир министерства иностранных дел, что не понравилось некоторым. Во дворце
я видел массу народа. Ген. Опперман, с которым я беседовал, сказал мне,
что гр. Чернышев был простым гвардейским офицером в то время, как он был уже
генерал-лейтенантом. Я похвалил графа как дипломата и прибавил: «надеюсь, что
он осуществит надежды, возлагаемыя на него государем».
Октября 22-го. Получено известие о взятии Эривани,
но так как император в отсутствии, то молебствия не было.
Ноября 2-го. Император вернулся из поездки в Бобруйск,
Ригу и Ревель в ночь с 1-го на 2-ое ноября. Он получил известие о взятии
Эривани ген. Паскевичем в Риге.
Ноября 3-го. Во дворце отслужено благодарственное
молебствие по случаю этой победы.
Ноября 6-го. Из торговых телеграмм узнали об
уничтожении в Наваринской бухте египетского и турецкаго флотов соединенными
силами трех союзных держав, под командою английскаго адмирала Кодрингтона.
Ноября 7-го. Во дворце был baise-main для
поздравления императрицы с выздоровлением после родов. На этом приеме она впервые
сказала мне несколько слов. В тот же день подтвердилось известие о поражении
мусульманскаго флота, а 8-го числа было опубликовано донесение английскаго
адмирала, который не назван по имени с тою целью, чтобы оффициальное известие
об этой победе появилось прежде в английской газете. Вместе с тем получено
радостное известие: персы желают заключить мир, уступая Нахичевань и Эривань до
Аракса, но отказываются уплатить 40 мил. военной контрибуции, которую мы от них
требуем.
Ноября 19-го. Во дворце отслужена заупокойная
литургия по императоре Александре; я на ней не присутствовала На следующий
день, 20 числа, в день восшествия на престол императора Николая, во дворце не
было приема, только отслужен молебен в Казанском соборе. Я нахожу, что
император напрасно не празднует день своего
1) Рота
дворцовых гренадер.
110
восшествия на
престол, так как он не находится в положении своего покойнаго брата. Вступив на престол чистым и незапятнанным вследствие отречения законнаго наследника престола Константина, он мог бы всенародно праздновать
день своего вступления на престол, не обращая внимания на события,
предшествовавшия 14-му декабря, и на все события этого дня, когда он был так
прекрасен, так велик и так достоин преклонения.
Декабря 10-го. Приехал Катакази, статский советник,
состоявший при эскадре адмирала гр. Гейдена, а вслед за ним Траверсе; оба были
посланы из Наварина. Они привезли бюллетени, которые напечатаны в академической
газете.
В это время толковали на все лады о будущей
отставке министра юстиции и о назначении на его место кн. Любецкаго, министра
финансов Царства Польскаго. Источником этих интриг были поляки, коих
поддерживал гр. Кочубей, председатель Государственнаго Совета, желавший
быть докладчиком по этой
части и по некоторым
другим отраслям администрации—одним словом, хотевший
быть центром всей администрации
в империи. Да сохранит нас Господь от
этого несчастья, так как он (Кочубей) поклонник либеральных идей, которыя
совершенно несовместимы с переживаемым нами временем и с затруднительным
положением, в каком находится во многих
отношениях наше отечество. Положение это является последствием
невнимания покойнаго государя к
делам внутренняго управления и
присущему ему желанию быть прежде всего европейцем.
Декабря 28-го. Получено оффициальное известие об
отъезде из Константинополя посланников союзных держав, который был вызван их вмешательством в дела Греции. Русский посланник Рибопьер отправился в Одессу; это
не было одобрено императором, который хотел, чтобы он отправился в Смирну, куда
уехали посланники английский и французский для того, чтобы быть ближе к Порте и
скорее иметь возможность возобновить прерванные с нею переговоры.
Декабря 31-го. Гр. Потоцкий сообщил мне о своем
назначении посланником в Лиссабон. Он как будто недоволен тем, что ему
назначено 12 тысяч экю жалованья вместо 15 тысяч, которыя полагаются по новым,
но еще не утвержденным штатам.
Кончился удивительный год, создавший необыкновенныя
осложнения. Действительно, ни один кабинет не знает, чего он хочет и как ему
выйти с честью из переговоров, которые начаты без всякаго успеха с Диваном, по
поводу вмешательства держав в дела Греции. Султан отнесся к этой попытке
пренебрежительно. Посланники трех держав оставили Константинополь, однако
надежда достигнуть цели, не объявляя войны, еще не потеряна.
