Лебедев М.Г. Инструкция человеку моему Дмитрию Никитину, по которой исполнять / Сообщ., статья С.П. Писарева // Русская старина, 1881. – Т. 31. - № 8. – С. 649-660. – под загл.: Инструкция о воспитании. 1772-1775 гг.

 

 

ИНСТРУКЦИЯ О ВОСПИТАНИИ

1772—1775 гг.

 

Не лишена интереса нижеследующая инструкция, которую мы нашли в старых бумагах, находящихся у нас. Ее пишет Михаил Лебедев, смоленский помещик, своему дворовому человеку, отправленному в качестве дядьки с сыном своего барина в Полоцк в Иезуитский кляштор, чтобы следить за воспитанием барскаго сына. Сохранились у нас некоторыя биографическия данныя об этом Михаиле Лебедеве. Полное его имя—Михаил Григоръевич Лебедев. Он был нетолько дворянин, но и, как все лица этого сословия в прежнюю пору, был служилым человеком. Деятельность его для государства началась с 1742 года; а последний год, в котором упоминается имя этого лица, был 1780-й. К этому указанному промежутку годов и относится писанная им инструкция; но в который именно год она писана—этого в ней не обозначено. Однако по некоторым данным мы можем вывести заключение о времени ея написания: 1) в инструкции говорится, что дядька из Полоцка должен сообщать известия барину в Поречье (пограничный город Смоленскаго наместничества, прилегающий к Полоцку, бывшему под властию Польши), откуда получал уже известия сам Михаил Григорьевич. Следовательно, он, когда писал инструкцию, жил в Смоленском наместничестве; а это обстоятельство жизни Михаила Григорьевича относится к последней половине вышеупомянутаго промежутка годов: до 1763 года он находился в разных городах, выполняя военную полевую службу; а с этого года он получил отставку с чином "пример-маиора" и поселился на жительство в Смоленском наместничестве. 2) В числе других

 

 

650

лиц в инструкции упоминается: «Его превосходительство Михаил Никитич», к которому дядька, в случае нужды, должен обращаться за содействием. Кто этот превосходительный Михаил Никитич—догадываемся из следующаго: после приобретения Росcиею Белорусскаго края, он разделен был на 2 губернии: Псковскую и Могилевскую. Полоцк вошел в состав Псковской губернии и, как лучший город, сделался местом, где по преимуществу жили Псковские губернаторы ¹). Первым губернатором Псковской губернии был Кречетников, котораго звали Михаил Никитич, он был генерал маиор²). Такое сходство имени побуждает нас признать, что Михаил Григорьевич наказывал обращаться к его товарищу по службе к Кречетникову, который был Псковским губернатором с 1772 по 1775 год. К этому времени и относится предлагаемая инструкция. Таким образом она явилась после того, как вышел "Наказ" Екатерины II со статьею о воспитании и когда литературу занимали многия мысли по этому вопросу.

Хотя Михаил Григорьевич исхлопотал себе увольнение от военной службы раньше, чем следовало (прослужив только 20 лет) на основании того, что он, будучи в генералитетском штате и цесарском корпусе, участвовал "в особых командированиях и коммисиях ³), в Прусскую воину был во всех походах и генеральных баталиях: при Эгернсдорфе, Цорндорфе, Франкфурте, Колбрехте;" в одном из сражений был даже ранен; однако и когда он получил увольнение от военной службы, его не оставили в покое: вскоре он понадобился для иной деятельности. В 1769 году, вследствие "замешательства", происшедшаго в городе Вязьме в воеводской канцелярии, и «опущения некоторых интересных дел и похищения денежной казны», он послан был туда отрешить воеводу и привести дела в порядок. Возложенную на него коммисию он исполнил хорошо, за что получил от смоленскаго губернатора

¹) Губернатор Лунин в письме Белорусскаго наместника Пассека к викарию иезуитскаго ордена назван прямо „полоцким губернатором". (Смотри "Иезуиты в Poccии", Морошкина, 1867 г., часть 1-я, стр. 233-я).

²). „Словарь достопамятных людей Рус. земли" Бантыш-Каменскаго, издан. 1896 года.

³) Все сведения о Михаиле Григорьевиче мы выписываем из его прошения  к императрице Екатерине II, в котором он, прося наградить его чином „Надворнаго советника", потому что служит в прежнем чине 15 лет и трое сверстников его получили уже новый чин, а он остался в прежнем "с обидою", перечислил свою деятельность.     С.П.

 

 

657

аттестата. В 1771 году, по одобрению гофмейстера и сенатора Елагина, определен главным правителем в Смоленския дворцовыя волости. Тут он обнаружил большую деятельность: взыскал без отягощения накопившияся от давних пор недоимки; завел к пропитанию магазины; отвратил непорядки, происходившие в раскладке платежа, и довел дело до того, что сверх платимаго оброка наложено было на Смоленскую дворцовую контору "еще в год по пятидесяти копеек платить". Наконец, в 1776 году, в силу указа Правительствующаго Сената, Михаил Григорьевич определен в верхнюю расправу смоленскую председателем.

Из этих биографических данных видно, что лицо, писавшее инструкцию, представляло из себя развитую и умную личность. Такой человек и без побуждения правительства мог сознавать важность воспитания. И действительно, Михаил Григорьевич был весьма озабочен делом воспитания сына. Это видно из того, вопервых, что он отправляет сына в учебновоспитательное заведение, вдаль от места своего жительства, хотя мог, по примеру других дворян, уклониться от школы, выставляя предлог, что сын учится дома. Вовторых, поместив сына в заведение, он не остался равнодушным к воспитательному ходу дела, но, как видно из инструкции, постоянно чрез письма следит за состоянием своего сына. В третьих, забота видна из его наказов к дядьке: «о всей ево прилежности к наукам скучай... за ленность чтоб не желели наказывать», в случае, еслибы дядька усмотрел «учительскую потачку», то он должен обращаться к влиятельным знакомым своего барина и т. д.

Что побудило русскаго человека отправить сына своего для воспитания в иезуитский кляштор, в чуждую по вероисповеданию и национальности среду? Прежде всего, недостаток в светских школах на Руси. Первоначальному обучению могли удовлетворить и в Смоленске; но для большаго образования приходилось отправлять сына в иное место, где существовали воспитательноучебныя заведения. Их так мало было в России, что поступали туда только весьма не многия дети, и находились эти заведения в отдалении от Смоленска; а Полоцк давно славился своим иезуитским коллегиумом, в котором был устроен конвикт для благородных и богатых детей ¹), куда с определенною платою могли поступать все благородныя дети. Это учебное заведение было близко к Смоленску; при-

¹) „Иезуиты в Poccии", глава 2-я, стр. 54

 

 

658

том, и самый город находился уже под властию русских, в нем Михаил Григорьевич имел знакомых. Все эти обстоятельства и понудили его отправить сына на обучение в Полоцкий иезуитский кляштор.

Однако он не вверил всецело сына системе чуждаго воспитания, как некоторые другие родители, подвергая чрез это детей полному влиянию иезуитов. За иезуитами видна личность самаго Михаила Григорьевича, направляющая ход дела. Он, вопервых, приставляет к сыну дядьку, своего крепостнаго человека.... В других случаях на это можно бы посмотреть как на обычное явление того времени ¹), но здесь дядька имел иное значение: он был зорким надсмотрщиком за воспитанием барскаго сына и своим вмешательством ослаблял иезуитское влияние. Вовторых, хотя Полоцкая школа представляла довольно большую программу обучения: можно было учиться языкам—латинскому, польскому, русскому, французскому, немецкому, итальянскому; затем преподавали чистописание, историю, географию, астрономию, политику, поэзию, живопись, философию, архитектуру, математику, музыку, правила вежливости²), и друг.; но Михаил Григорьевич сам предъявил и назначил, что требуется для его сына. Как тем, так и другим он обнаружил, с одной стороны, свое отношение к той среде, куда послан был сын его, а с другой—уровень тогдашних требований на Руси от воспитания сравнительно с западом.

Михаил Григорьевич, когда писал инструкцию, имел уже, как видно, около 50 лет: в течении этого времени он побывал в разных местностях, сталкивался с разными людьми, видел и испытал многое. Такой человек из житейскаго опыта мог самостоятельно составить себе представление о том, что нужно молодому человеку, чтобы вступить ему в жизнь. Но как рядом с его инструкцией существовал „Наказ" правительства о воспитании, то здесь возбуждается вопрос о соответствии его инструкции, правилам Екатерины о воспитании: насколько эти последния были близки к жизни. Скажем кратко: в некоторых пунктах взгляды инструкции совпадают с «Наказом», некоторые обойдены молчанием (реальность, значит, им не соответствовала); другие есть ни что иное, как частное своеобразное развитие общечеловеческой мысли, поставленной

¹) См.  „Записки" Данилова, и в „Недоросле" слова Стародума.

²) "Иезуиты в Poccии" Морошкина, часть 1-я, глава 2-я. Впоследствии преподавали механику и физику (там же 367-я стран).               С.П.

 

 

659

в «Наказе» философски и отвлеченно ¹); наконец, есть статьи, которыя не согласуются со взглядами Екатерины, выраженными в ея литературных произведениях ²). Это подтверждает нашу мысль, что инструкция Михаила Григорьевича представляет самостоятельный взгляд на дело воспитания, выведенный прямо из жизни. Разбирая ее, мы увидим в некоторых проявлениях и самую жизнь интеллигентных людей второй половины XVIII столетия, к которым должно причислить Михаила Григорьевича.

Предлагаем  инструкцию буквально,  в подлиннике,   разставив от себя, для удобства чтения, знаки препинания.

С. П.  Писарев.

 

ИНСТРУКЦЫЯ

Человеку моему Дмитрию  Никитину, по которой  исполнять.

1-е, по прибытии твоем в Полоцк, явитца тебе в Езуицком кляшторе и представить сына моего Ректору и Маистру Волфорту; подав писма, и денег сорок рублев вручить ³). Потом, неотлагая ни малейшаго времени, усилно просить, дабы начали учить всем тем наукам, то есть: по француски и по немецки говорить, читать и писать порядочно; переводить и сочинять самому писма не на полскои язык, а на русской, вчем крепко надсматривать и усилно прозбою убеждать. А в таковых науках чтоб обучали арефметики, всех частей артиллерии, геометрии и фортификацыи, ибо он те науки уже и в прошлом году учил, то чтоб и теперь продолжал не леностно.

2) О книгах объявить, а паче артиллерискои, что способу моиво на француском и немецком языках не мог достать. Проси учителя или ректора: не могут ли оне на щот мои выписать, а я денги пришлю. А если на руском языке потребна артиллериская книга, то пусть учитель отпишет: я пришлю ⁴). Не менше-ж то

¹) Все это тотчас обнаруживается при сравнении этих двух памятников.