Мансуров А. Петр Великий в городе Касимове // Русский архив. – 1895. – Кн. 2. – Вып. 6. – С. 132-138. – Сетевая версия – М. Вознесенский 2006.

 

 

 

ПЕТР ВЕЛИКИЙ В ГОРОДЕ КАСИМОВЕ.

 

Из государей царствующаго дома Романовых город Касимов посетили двое: император Петр I-й в 1722 году и Наследник-Цесаревич Александр Николаевич в 1837 году.

О проезде Цесаревича через Касимов в 1837 году мы сказали несколько слов в особой статье («Русский Архив» 1888 года, вып. 8). По поводу посещения императора Петра I-го сообщим здесь, что нам удалось собрать, те подробности, которыя еще сохранились в народной памяти и которых, конечно, немного, так как с тех пор прошло уже более 170 лет.

 

Петр был в Касимове во время Персидскаго похода. Известно, что царь плыл водой на судах по Москве реке, Оке и далее Волгою до Каспийскаго моря. Плыла целая флотилия, посажено было на суда много войск. Другая часть войска, преимущественно конница, шла берегом, горой. Так как Касимов находится на берегу Оки, то посетить его было неизбежно.

В первых числах Мая месяца часть гвардии, назначенная в поход, отправилась из Москвы на судах вниз по Москве-реке. 13-го Мая выехал сам император сухим путем в Коломну, где соединились с ним генерал-адмирал граф Апраксин, граф Петр Андреевич Толстой и другие вельможи. Туда же приехала и императрица Екатерина Алексеевна. Из Коломны отправились они на судах Окою в Нижний-Новгород, куда прибыли 26-го Мая, т.-е. были в плавании около полуторы недели, а считая, что Касимов приблизительно на половине пути между Коломною и Нижним, Петр мог быть в Касимове около 20-го Мая.

Предание говорит, что к Касимову подходили суда уже перед вечером, перед закатом солнца.

Но прежде чем перейдем к этим подробностям, напомним читателю,   что   проезд   Петра   относится   уже   к  той эпохе, когда

 

 

133

главныя заботы великаго труженика земли Русской миновались, борьба с противниками была почти покончена победою преобразователя, который в это время уже чувствовал под собою твердую почву, а годы страшнаго напряжения всех сил и его и государства во время Северной войны приготовили государю целую плеяду даровитых и надежных сотрудников. Окруженный ими, он шел в новый поход, плыл в низовыя земли.

Флотилия плыла из Коломны и Переяславля Рязанскаго мимо остатков Старой Рязани, разоренной Батыем (валы ея и ныне ясно видны на правом, нагорном берегу Оки), мимо Исад, стариннаго, загороднаго дворца Рязанских князей, и подходила к Свинтусу-городку (ныне с. Свинчус Касимовскаго уезда), крайнему месту Славянскаго населения Рязанскаго края, далее котораго начиналось уже сплошное Финское население — Мещера и Мордва. Тут, на правом берегу р. Оки, было очень красивое место: дубовый лес, широкий просторный луг и ряд холмов, занятых живописным поселком; на краю села церковь. Село называлось Дубровки; немного далее, на другом холме, другой поселок, деревня Акулово. Предание говорит, что один из сподвижников Петра князь Д. М. Голицын похвалил это место, а Петр, услыхав это, сказал ему: за службу твою, за Полтаву,   пусть село это будет твое.

Подаренное наскоро, дорогою, поместье это зачислено было Вотчиною Коллегиею за князем Голицыным, и он сделался владельцем нескольких сот душ крестьян и более 10.000 десятин земли.

Князь благодарил царя за награду и после похода занялся внимательно вновь пожалованным имением. Часть крестьян, переселенная на новое место, образовала новую деревню, которая и названа была Полтавкою. Вновь заведенный хутор и скотный двор назван Петровским, имя это сохраняется и поныне. Со времени пожалования прошло более 170 лет, а Дубровское имение до сих пор остается в роде князей Голицыных: пример довольно редкий в наше неустойчивое время. Оно даже не уменьшилось в своих размерах, так как никогда не делилось между сонаследниками. Князья Голицыны постоянно занимались этим имением; иногда население увеличивалось, образовывало новые поселки. Так в царствование Павла Петровича новый поселок был назван деревней Павловкой. Один из Голицыных был женат на графине Строгоновой, которую звали Аделаида, и следующий выселок назван Аделино. Князья Голицыны не утрачивали своего значения в этой местности. Князь Федор Андреевич   два раза   был  Касимовским  предводителем   дворянства,

 

 

134

первый раз в 1782 — 1784 годах, а второй раз в 1794—1796 годах. (После Николая Яковлевича Оленина, отца известнаго Алексея Николаевича Оленина).

Рязанское дворянство ценит свое прошлое и уважает своих деятелей; как историческое сословие, оно дорожит именами своих представителей. В Рязани, в большой мраморной зале Дворянскаго Собрания по всем стенам залы, помещены светло-серыя мраморныя доски, на которых изсечены золотыми буквами имена всех предводителей дворянства по всем уездам за все столетие с обозначением годов предводительства, а по сторонам портрета покойнаго Государя Александра III —две широкия мраморныя доски с именами губернских предводителей дворянства, начиная от ротмистра Ивана Васильевича Вердеревскаго, служившаго в 1788 — 1791 годах и окончивая тайным советником Л. М. Муромцовым, избранным в 1878 году и поныне занимающим эту должность. Это—мраморная летопись, увековечивающая имена потрудившихся на пользу общественную; но, к сожалению в нее не занесены имена других Рязанских дворян, деятельность которых значительнее предводительской, начиная хоть бы с князя Д. М. Пожарскаго (бывшаго воеводы Зарайскаго) и оканчивая безвременно погибшим М. Д. Скобедевым *)...

 

К Касимову флотилии подъезжала, как сказано, в послеобеденное время. Известно, что Петр, охотно участвовал в попойках, любил угощать сотрапезников, иногда уходил, оставляя их за столом в усердной беседе с Ивашкой Хмельницким, а потом, отдохнув, опять принимал участие в пиршестве. Так, вероятно, было и на этот раз; потому что Петр, выйдя на палубу, увидал, что перед ним небольшой городок, в нем несколько церквей, и одна из них, каменная, белеется в зелени дерев. Император снял шляпу и перекрестился. Предание говорит, что один из угостившихся стал смеяться, что царь молится на мечеть. Участвующие в обеде, очевидно, были шумны , по тогдашнему выражению.

— Как, разве это мечеть? удивился царь.

Судно подошло ближе, и увидали, что креста нет, что это минарет весьма хорошей постройки.

*) Скобелев был  помещиком Ряжскаго уезда, села Спасскаго, где он и похоронен.

 

 

135

— Сломать ее, сказал царь, и пошел опять к пирующим. Неизвестно, долго ли, коротко ли продолжался пир; но царь лег спать и проснулся только ранним утром. Когда он выглянул на берег, то увидал перед своим судном, причаленным к берегу, ряд людей, стоящих на коленях; на многих из них зеленые шелковые халаты, на головах тюрбаны, и у всех на шеях концы веревки

— Что это за люди? спросил царь.

Местный воевода доложил, что это Татары, муллы и мурзы, мечеть которых, по приказанию Вашего Царскаго Величества, начали ломать.

— Как ломать, зачем ломать? спросил  удивленный  император.

Когда ему разсказали, что было накануне после обеда, то царь усмехнулся, вышел на берег, приказал всем встать, обещал милость и покровительство и велел оставить мечеть по старому. Муллы и все Татары низко кланялись и благодарили царя, очевидно довольные его распоряжением. Царь был также доволен, что приказание его скоро исполнялось и, выйдя на берег, прошел к недалеко стоящей на берегу Егорьевской церкви.

Едва приказано было ломать мечеть, тотчас же, с вечера или ранним утром, приступлено было к ломке, и работа продолжалась, пока не приказано было ее остановить. В справедливости этого разсказа можно убедиться и в настоящее время. Минарет, построенный Арабскими зодчими в XV столетии из прекраснаго тесанаго камня, имеет вид огромнаго цилиндра, на верхней части котораго сделан уступ, по которому ходит азанчей, созывая правоверных на молитву. Над этим уступом построен другой цилиндр уже меньшаго размера, который оканчивается чалмою, вытесанною из камня. По приказанию императора, разрушение минарета началось конечно сверху, сломана была вся верхняя его часть, и затем небольшая часть и ниже уступа; потом повреждения эти были исправлены, но уже не было столь искусных мастеров, и исправление носит следы более грубой работы, что заметно и в настоящее время: швы толще, камни пригнаны менее искусно.

Царь пошел к Егорьевской церкви. В числе сопровождавших его был, вероятно, князь Голицын; был и известный шут Бала-

 

 

136

кирев, который всегда находился при императрице Екатерины. С паперти Егорьевской церкви открывается широкий вид за реку, на луговую сторону, видна и большая часть города, который построен на горе амфитеатром. Царь был в хорошем расположении духа, или церковь ему показалась бедна; только он в пользу церкви велел отписать луга, что видны были за рекой, принадлежавшие прежде царевичам Касимовским и за смертью последней царицы Фатимы отписанные на Государя ¹).

Во время посещения Егорьевской церкви или по выходе оттуда, царь опять сказал Голицыну что нибудь приятное, в память чего, или недавняго пожалования с. Дубровок, князь Голицын вскоре за этим сделал значительное пожертвование в этот храм: серебряные сосуды для священно-служения, доныне сохранившиеся. А Балакирев, узнав, что ханша Фатима умерла, просил у царя позволения именоваться ханом Касимовским, на что Петр и согласился. По смерти Петра, в силу своего шутовскаго названия ханом Касимовским, Балакирев выпросил себе у императрицы Екатерины I-й все имения бывших ханов Касимовских, и вскоре затем перебрался на жительство в свое новое поместье. Он умер в Касимове и по преданию похоронен близ той же Егорьевской церкви. Могильную плиту   его   и поныне показывают  в церковной ограде.

По смерти Балакирева, имения его были отписаны на государя, и уже много лет спустя, при восшествии на престол Елисаветы Петровны, пожалованы были Димитрию Александровичу Симонову, бывшему сержанту Преображенскаго полка (из Суздальских дворян), за его содействие в известную Ноябрскую ночь....²)

¹) Впрочем Егорьевская церковь (Богоявленская) недолго пользовались этими лугами; они вскоре перешли в собственность городскаго общества, которому и теперь принадлежат.

²) Грамоту об этом пожаловании, где прямо сказано „из отписных имений у прапорщика Ивана Балакирева", мы сообщили для напечатания в „Труды Рязанской ученой Архивной комиссии." Сама по себе грамота представляет еще другой интерес: данная Елисаветой Петровной, написанная от ея имени, она подписана Екатериной II, 10 Октября 1762 года, т. е. через двадцать слишком лет и с пометою рукой Екатерины, ея разгонистым почерком: „сим подтверждаю. Екатерина". Объяснением этому служит то, что Елисавета Петровиа очень неохотно подписывала бумаги, и часто по целым годам оне ожидали ея подписи. Профессор Ешевский говорит, что на письмо Французкаго короля, извещавшаго о рождении внука, она подписала ответ только через три года. Что же удивительнаго, что жалованная грамота какому нибудь лейб-компанцу провалялась так долго.

 

 

137

Вероятно в это же время к императору Петру обратились с просьбою посадские люди гор. Касимова освободить их от городоваго дела, т. е. от постройки кругом города стены с башнями и острога. Стена эта в последний раз строилась в царствование Алексея Михайловича после пожара 1670 года, следовательно в это время ей было уже более 50 лет, и вероятно, она требовала поновления. А что постройка эта была очень тяжела и обременительна для города и уезда, это можно видеть из книги Касимовскаго городоваго дела 1671— 1674 годов, согласно которой длина стены была кругом 430 саж., в ней было десять глухих и проезжих башен, "а рублена городовая стена в две стены, с земляною осыпью, из дубоваго и сосноваго леса, шириною в две сажени с четвертью, а вышиною 22 венца, а в отрубе тот лес 7 и 8 вершков, а сделана та городовая стена с тарасы и с кровати, с перины и с мушкетными бои и скатни, а крыта та городовая стена в два теса, а башни рублены по обломы по тридцати по девяти венцов, обломы по 13 венцов; покрыты те башни на стропилах в два теса, стропила по 4 сажени по яблоко. Яблоко обито и прапорец ¹) сделан белаго железа. Да в той башне сделано два моста с лестницы, средние и верхние в обломах, и на мостах поделаны в той башне исподние мушкетные и пушечные бои». Постройка производилась посошно, «по платежным книгам с живущих платежей, с дворян и детей боярских, с мурз и Татар, со всяких жилецких служивых людей и с посадских и с крестьян, и приходилось по раскладке собрать и вывезти, со ста восьмидесяти четей, с чети по 120 бревен, длиною 4 сажени и в отрубе по 7 и 8 вершков, т. е. всего приблизительно до 22000 бревен, а тес и гвозди по особой росписи, а для работы они нанимали плотников добрых и смышленых, которым городовое дело за обычай" ²).

Стало быть, освобождение от этой тяжкой повинности было очень важно для Касимовских жителей, и Петру Великому ничего не стоило дать им эту льготу, так как никакой надобности в укреплениях Касимова не предвиделось. Да и существовавшия прежде укрепления только раз отслужили свою службу, во время Смутнаго времени, когда Касимов держал руку Тушинскаго вора, и воевода царя Василия

¹) Прапорец флюгер на верху башни.

²) „Труды Рязанской Ученой Архивной Коммиссии" за 1893 год № I. Из той же книги Касимовскаго городоваго дела видно, что крестьяне с. Дубровки и дер. Акулова были черносошные, т. е никакому помещику не принадлежали. Бывшие с ними в одном участке крестьяне с. Увяза принадлежали Новоспасскому монастырю.

 

 

138

Ивановича Шуйскаго, Федор Иванович Шереметев, шел из Мурома, взял Касимов приступом, при чем погибло много народу. Царевич Касимовский Ураз Магомет с своими Татарами был в Тушинском стане; оттого, вероятно, и Касимов был против Шуйскаго.

Знаток Касимовской старины и начетчик, Иван Сергеевич Гагин, умерший в 30-х годах нынешняго столетия, в составленном им Описании гор. Касимова и его древностей, говорит, что "в личное обозрение его величества и государыни императрицы, во время следования в Низовые города водяным путем, посетившаго г. Касимов вожделенным Его Величества присутствием и давшаго покой стенам и ветхостям онаго, и по сему высочайшему повелению, как старожилы о сем вещали, градския деревянныя ограждения и башни получили конец" *).

Посетив Егорьевскую церковь, император спустился опять на берег. Флотилия тотчас и отчалила, царь остался на палубе, и в нескольких верстах ниже города, на левом высоком берегу, увидал старинный сосновый лес, вероятно, принадлежавший также Касимовским царевичам. Последовало распоряжение зачислить его в казну в ведение адмиралтейства для судостроения. Лес этот и сейчас казенный и поныне называется Государев лес, хотя и обратился в редкую поросль, а в то время, говорят, был мачтовый. Затем флотилия вышла из пределов Касимовскаго уезда.

Вот то немногое, что народная память сохранила от посещения великаго императора, который, пробыв в Касимовских пределах всего несколько часов, ознаменовал посещение свое несколькими милостями. Предание не говорит ни о каких встречах, торжествах и празднованиях, которыя были бы и неуместны во   время спешнаго боевого похода в Низовыя земли.

 

А. Мансуров.

 

Г. Касимов

Март 1895 года.

 

 

*) Личность И. С. Гагина очень замечательна. Это был разстроивший свои средства купец. Он посвятил себя чтению, изучению истории и древностей, записывал предания и проч. Самоучка-архитектор, землемер, он готов был всеми средствами служить ближнему и заслужил общее уважение сограждан. Большинство рукописных сочинений своих он передал М.И. Погодину, у котораго они и остались. Такие любители старины и начетчики иногда встречались еще в глубине России. Замечательна и смерть Ивана Сергеевича. Живя под старость в большой бедности, среди лиц, не понимавших значение его трудов, опасаясь за участь своих рукописей, он для сохранности их спрятал в подтопку печки, которая не топилась, заклал на туго кирпичами и замазал глиной. Прошло 30—40 лет по смерти его, ветхий дом разобрали, сломали печку и  нашли рукописи! Чисто-русский  способ сохранять ученые труды...