ЖУРНАЛ ДЛЯ ДЕТЕЙ И
СЕМЕЙНАГО ЧТЕНИЯ
С. С. КАШПИРЕВОЙ.
ОТДЕЛ ДЛЯ ДЕТЕЙ
ИЮЛЬ,
С.
ПЕТЕРБУРГ
Типо-Литография
Арнгольда, Литейная, 59
1878
За
городом, в саду, любуясь на широкую реку Волгу, красовался деревянный дом с
балкончиком. В этом доме весной и летом с своей семьей жила девочка Катя. Около
домика был полисадник: там много, много росло
148
разных хорошеньких цветочков. У самаго полисадника росла, не для всех заметная,
скромная маргаритка. Беленькие цветочки ея любило, ласкало светлое солнышко с
неба,—оно цветы, траву и все живое равно любит. Маргаритка тоже любила доброе
солнышко и поворачивала к нему головку и туда и сюда; она любила слушать, как звонко, хорошо поет соловушка,—серенькая
птичка. Маргаритка улыбалась солнышку, улыбалась соловью и всегда была весела. Раз видит маргаритка: идет мальчик,
прошел мимо, не заметил ея, уселся под деревом и кого-то ждет. Прилетел соловушка,
сел на дерево, закрыл глазки и
запел, хорошо, чудно так запел; а мальчик цап его за тонкия ножки и поймал,—да скорей в клетку,..
Маленькая маргаритка, как увидела это, вся затряслась, бедненькая,
жалко ей стало
149
соловушку. На другой
день, утром приходят в садик—Коля, Сергуня да Катя—и прямо подходят к
маргариточке... Катя хочет сорвать цветочек и ручки уж протянула; а Коля
говорит: «не будем рвать цветочка...» Вынул из кармана ножик, окопал кругом
цветочка и вместе с землей унес его и
положил
в клетку к птичке. «На вот,» говорит, «тебе, соловей, любуйся цветком, пой мне
песенки и не плачь о том, что сидишь ты в клетке..» Но соловей все тосковал,
горевал о своем милом деревце; маргаритке было жалко соловушку и она, наклонив
свои нежные лепесточки и каждым из них посматривая так ласково—ласково, тем
утешала его в тяжелой неволе... Вот раз подходит к клетке Катя, —соловей так
запел, будто просит: «добренькая, добренькая девочка, пу-
150
сти меня на свободу
к родным кустам и деревьям...» Катя стала упрашивать Колю: «выпустим, говорит,
птичку...» А Коля говорит «нет да нет!» Вот, как Коля стал читать свою
книжку,—добренькая Катя взяла да и отворила
дверку у клетки,— птичка—порх!
улетела... И с такой радостью запела, махая крылушками, и пропадая
все выше и
выше в голубой выси, как-бы
чувствуя всю сладость вольнаго воздуха и вспоминая о милом цветке, оглянулась
на лету,—но она уже заметить его немогла—и
неслась, неслась вперед, теряясь
в пространстве, малой—малой темной точкой. Увидела это маргаритка и рада и довольна
была хотя сама она томилась и изсыхала от жажды,—она чувствовала кажным
лепестком, что ея смерть близка, но радовалась за соловья... «Ах, хорошенький
цветочек,—и тебя я опять
151
снесу в садик и
посажу там,» -сказала девочка и вместе с Колей отнесли цветочек в сад и опять
его там посадили. Катя полила его из лейки свежей водой; цветочек с жадностью
стал глотать каплю за каплей,—и оживился... Как мил и прекрасен показался после
горьких лишений ему мир Божий—ему братом родным явился каждый кустик, грибок
невдали ростущий таким выглядывал красавцем, хотя и прохладный ветерок, но и он
казался ласковым другом... Он так много намучался, настрадался за свою короткую
жизнь и неволю, что теперь казалось, ничего уже не боялся, раздумывая, как мог,
и нашептывая решительно наклонившемуся к нему репейнику: «хуже, мой милый, уж
не будет»...
У.