Мария Феодоровна. Письма к великому князю Павлу Петровичу [5 и 8 сентября 1796 г.] // Русская старина 1874. – Т. 9. - № 3. – С. 474-476; 484-485.

 

Великая княгиня—великому князю Павлу Петровичу.

(В пятницу, в день св. Елисаветы, после обедни).

5-го сентября 1796 г.

Добрый, дорогой друг мой, вот вам мой отчет о первой половине дня. Я приехала в 10 часов по нашим часам, в 10 ¹/₂ — по здешним: судите, как я торопилась. По счастию, императрица не была у обедни; она будет на балу. Я ее застала в спальной. Она выслала детей и мы говорили о вчерашнем дне. После передачи ей вашего приветствия, ея разспросов о вашем здоровья, я сказала, что наши гости очень веселились, не стеснялись и много гуляли; что принц Ваза ¹) курил на вашей половине, а король был очень весел. Потом я передала ей ваше замечание, что он

 

 

475

действительно влюблен в малютку, т. е., желает получить ея руку. При этом она спросила меня, говорил-ли он вам о том сам? но на это я не умела ей ответить. Затем говорила она о Константине, что он действительно болен и раскаивается; она надеется, что это послужит ему уроком на всю жизнь, но что надобно действовать всем за одно для его исправления от недостатков. Я ей передала, что вы нарочито поручили мне поблагодарить ее за все милости, которыя она вам оказала в этом случае. Это было ею очень хорошо принято. Вообще в ея беседе не было никакой натяжки, но, мне кажется, она нездорова. После обеда мы соберемся: король, регент, Штединг, генеральша, обе малютки и я. Я придумала, чтоб никого не стеснять, заняться деланием из бумаги камей, потому что, уверяю вас, не буду знать, куда деваться со своей персоной сегодня после обеда. Жду—не дождусь, когда опять увижусь с вами, мой добрый друг; это чувство преобладает в моем сердце и для меня никогда не будет инаго, совершеннаго удовольствия, кроме того, которое я буду делить с вами. Таково ненарушимое убеждение вашей Маши, которая нежно обнимает вас. Дети у ваших ног. Великая княгиня Елисавета не совсем здорова. У Константина лихорадка. Императрица говорит, что это у него от страха.

 

В тож же день, в четыре часа пополудни.

Добрый и дорогой друг мой, пишу вам два слова покуда наши влюбленные сидят рядом и вполголоса разговаривают; и все мне слышится голос жениха. Генеральша¹), Елена и я готовим пас-

¹) Генеральша Ливен, наставница великих княжен.            Ред.

 

 

476

ту для слепков; Анна играет, сидя на стуле; регент и Штединг около нас разсматривают камеи. Мне вздумалось предложить регенту—идти курить в диванную. Штединг пошел с ним, а я в эту минуту пишу моему доброму и дорогому другу, что я постоянно о нем думаю, что он постоянно у меня перед глазами! Обед был хорош на вкус, но холоден, так как зало очень холодно. Я полагаю, что все эти мелочи позаймут моего муженька, потому и набрасываю их на-скоро. Прощайте, мой дорогой, очень дорогой друг мой.

 

(В тот же вечер, по возвращении моем в Павловск, чтоб он получил записку на другое утро при пробуждении, так как он уже спал).

Наконец, могу вам сообщить, мой добрый друг, что наши гости в среду будут у вас в Гатчине; мне это сказал Салтыков на балу. Регент и Штединг не могли еще мне этого сказать наверное после обеда; они затруднялись выбором между воскресеньем и средой; но в воскресенье они должны присутствовать на архиерейской обедне в Невской лавре. Свидание прошло прекрасно и окончилось самыми нежными объятиями. Завтра сообщу вам, мой добрый друг, многое, что вас позабавит, сегодня же вечером меня морит сон. Тысячу раз благодарю за вашу записку.

 

 

 

 

 

484

Великая княгиня—великому князю.

(Копия с моего письма к великому князю).

Понедельник, 8-го сентября, в час по полуночи. Добрый и дорогой друг мой, благословим Господа: обмен обещаний назначен в понедельник вечером в брильянтовой комнате. Он будет происходить в присутствии нашем, при детях, при посланнике, будут еще Эссен, Рейтерголъм, Остерман, Зубов, Салтыков и генеральша Ливен. Свидетелем обещаний будет митрополит. Все это решилось, достаточное время спустя после ужина Обручалъныя кольца будут золотыя с их вензелями. После обручения назначен бал в тронной зале. Ея величество поручила мне все это вам передать, любезный друг, и прибавила, что затем обрученные могут придти к нам ужинать. Она мне сказала: „Будет-ли вам достаточно времени, чтоб приехать?" Я отвечала, что, конечно, будет, так как нам надобно всего пять часов на переезд из Гатчины. И так, благодаря Бога, первая половина дела сделана. Король ни мало не затрудняется присутствием митрополита. Покончив с этим, императрица, немного спустя, подошла ко мне и приказала ночевать здесь, а завтра пригласить короля на завтрак, чтоб он мог увидится с малюткой. Тотчас после завтрака я сяду в карету и отправлюсь прямо в Гатчину. Они явятся ко мне между 10 и 11 часами и останутся до

 

 

485

часу. Я приказала взять в карету холодной говядины, чтоб не останавливаться в дороге для обеда и поскорее свидеться с вами, мой дорогой друг. В час я, без сомнения, буду в карете, а в пять—надеюсь быть уже в Гатчине. Король и регент в среду приедут к вам в Гатчину. Штединг все ждал вас, чтоб иметь честь вам это сообщить. Они выедут в восемь часов утра и, вероятно, приедут около часа пополудни. Надеюсь, мой милый друг, все это доставит вам удовольствие; я очень рада, сообщая вам эти добрыя вести. Конечно, мой дорогой друг, вы не будете против того, чтоб я здесь ночевала, так как это приказание есть следствие счастливаго устройства дела, о котором я говорила выше, за что нельзя достаточно возблагодарить Бога. Признаюсь вам по совести, что я очень устала сегодня вечером и чуть не заснула на балу. Знаете-ли, любезный друг, что у меня здесь нет ничего. Александр уступил мне свою постель, генеральша (Ливен) дала ночной чепчик и где-то нашлась для меня ночная кофта. Я приказала моим камер-юнгферам, которыя все в Павловске, не приезжать сюда, а отправиться в Гатчину. Довольствуюсь Прасковьей, а за Бренной пошлю завтра утром. Доброй ночи, любезный друг, спите хорошо; желала бы, чтоб уже настало завтрашнее утро для того, чтоб иметь известия о вас. Обнимаю вас от всего сердца и прошу вас хотя немного думать о вашей Маше.