Сидельцы модных магазинов в Англии // Отечественные записки, 1839. – Т. 3. – апрель. – Отд. «Смесь». – С. 47-51.

СИДЕЛЬЦЫ МОДНЫХ МАГАЗИНОВ В АНГЛИИ.—

Сидельцы и сиделицы (demoiselles de boutique) в магазинах составляют один из самых вредных классов народа во всех многолюдных городах Aнглии и преимущественно в Лондоне. Это —особенное поколение людей, никогда нестареющихся, проворных, бойких, приветливых, услужливых. Поприще их продажной деятельности составляют магазины, особенно магазины мод, новостей, лент и других важных изобретений, нужных человечеству, для-того, чтобы прикрыть свою наготу и распестрить свое существавание. Вообразите : в одном Лондоне сто сорок тысяч человек обоего пола заняты тем, чтобы доставать товары, развертывать, повертывать, поглаживать, всячески разжигать в покупателе и еще более в покупательнице страсть к шали, к блондам и т. п., брать с них в три-дорога и провожать их самою искреннею улыбкою. Впрочем тут еще нет большой беды; но вот что худо: этот магазинный цех людей, по своему поведению, имеет весьма вредное влияние на общество.

В-продолжении последних пятидесяти лет английская торговля нисколько не упала: но дух торгующих очень изменился. Прежде бывало молодой человек, или молодая девушка, поступая в магазин негоцианта, делались, некоторым образом, членами его семейства. Хозяин обязывался законом наблюдать за ними и пещись о их благосостоянии. Молодые люди привыкали смотреть на него, как на своего покровителя и начальника; мысль, что они служат чужому, мало-по-малу в них изглаживалась; место ея заступало усердие к пользе человека, в выгодах котораго они видели выгоды для самих-себя. Плодом этого была взаимная доверенность, и торговля шла как-нельзя-лучше.

Ныне совсем не то. Хозяин от сидельца требует только денег, скораго и прибыльнаго сбыта товаров, дает ему определенную плату и полную волю жить, веселиться, или голодать, как и сколько угодно. Прежде всякий купец по-

чел бы за величайший срам бросить без призрения человека, который, служа ему, впал в какую-нибудь крайность: ныне без всякой церемонии отправляют его в публичную больницу, или богадельню. Это имеет самыя вредныя последствия. Молодые люди, надеясь найдти себе другое место, сколько-нибудь более выгодное, оставляют первое. Иногда, имея только в виду, или в воображении большия выгоды от предполагаемаго места, они живут как-попало, и от безделья переходят к бездельничеству.

Вот еще ужасная язва для нравственности и народнаго благосостояния: содержатели большей части магазинов требуют, чтобы сидельцы их одевались самым щегольским образом; и главною заботою молодых людей этого класса сделались: модный фрак, модный жилет, хохол фешёнебля ; об умственном образовании нет и помина; а чего хорошаго ждать от невежды? Между-тем эти создания, у которых существенную и лучшую-часть бытия составляет одежда, привыкают к блеску, к пышности, делают издержки выше своего состояния и впадают в нищету. Тогда хозяин, которому нищета, непод-масть, прехладнокровно выгоняет их из своего магазина. Спрашивается: что ж будут делать эти модники? что? —ничего: они даром, не продавая ничего, не торгуясь, будут добывать денежки. В Лондоне считается около шестидесяти тысяч человек, для которых утро мудреней вечера, а вечер голодней утра. Как образовалось это почтенное сословие? Конечно, не из крестьян и ремесленников: крестьянин и ремесленник любит труд, не любит щегольства; он каждый день наживает копейку на непредвидимый случай. Большая часть этих рыцарей развращеннаго вида, нравственнаго безобразия вышла из роскошных, великолепных, живописных магазинов. Вот где истинные разсадники хорошей нравственности. Конечно, без сидельцев обойдтись нельзя: кто ж не знает этого? Этот класс не обходим, как и все другие. Все зло происходит от-того, что людей, занимающихся этим ремеслом, больше надлежащего. Известно, что в Лондон от пяти до шести тысяч их всегда остается без дела.

И чего требуют от молодаго чоловека, который сидит в магазине? —Чтобы он умел хорошенько торговать, т. е., что-

бы умел навязать покупщику товар свой и взять цену в двадцать раз больше надлежащей. Сиделец , обладающий таким талантом, истинное сокровище; ему поручают других молодых людей, которым он, как профессор шарлатанства, объясняет все тайны, все тонкости своего искусства: как нравиться покупщикам, как, вместо проданной материи, подложить другую, как десять раз, вместо различных кусков сукна или другой материи, показывать один и тот же, как с выражением высокой честности клясться, обманывая самым безсовестным образом. Хозяин знает меру их честности, равно как и своей собственной, и берет свои предосторожности: деньги, получаемыя продавцом, тот-час кладутся в ящик, за которым смотрит или сам негоциант или кто-нибудь из его родственников; но, как говорит пословица, от домашняго вора не убережешься. Из списка преступников, осужденных на казнь за воровство, приходится по двадцати сидельцев на одного ремесленника; а из этих двадцати—десять из магазинов мод. Есть один негоциант, который каждый раз, когда бывает присутствие, присылает в суд двух или трех человек из своего магазина, попавшихся в краже. Один из них возбудил к себе участие; его спросили от-чего это происходит. «Нам внушают» отвечал он «такия правила торговли, которыя убивают всякое чувство честности; каждый из моих товарищей крадет, наверное, ничуть-неменьше меня. »

Хозяева магазинов основывают свои барыши на разсчете, по видимому самом странном, а между-тем верном: они заботятся набрать молодых людей, хорошеньких собою; они знают, что это так же, как и хороший товар, привлекает очень-многих дам. По-этому, не обращая внимания на нравственность своих сиделъцев, они меняют их, как поденьщиков; каждый день у них является новая, смазливенькая фигурка. Отсюда происходит, что, для подобных занятий, в Лондон сбирается молодых людей гораздо-более, нежели сколько нужно; многие из них, не находя мест, живут иногда довольно-долго в праздности; а это всего вреднее в многолюдном городе. От мелочных занятий, которыя требуют-

ся от них в магазинах, они теряют способность и привычку ко всякому полезному ремеслу и трудной работе. Это род взрослых детей, слабых и безсмысленных. Байрон, вероятно за недостатком лучшей мысли, сказал, что белизна и нежность рук составляют отличительные признаки порядочнаго человека; ныне очень-многие получают право названия порядочных людей, умея только отмеривать кружева и блонды и не имея понятия, как владеть скобелью или тонором.

Эта молодежь имеет самое вредное влияние на девушек, занимающихся таким же ремеслом, как они. В Лондоне и в окресностях его они учреждают множество клубов, которые служат местом и случаем к свиданию. Сверх этих сборищ, известных полиции, находится еще множество других, которыя ускользают от ея наблюдательности. Есть люди, которые устроивают у себя в домах залы для концертов, или театральных представлений. Молодые люди, охотники до этих удовольствий, развозят, в большом количестве, пригласительные билеты на подобные вечера. Не зная, подумаешь, что это пригласителъныя карточки от знакомых или друзей; деньги собирают не при входе в дом, а в самых комнатах. По нашему мнению, эти тайныя сходбища чрезвычайно - вредны: иногда честныя молодыя девушки, по легкомыслию, или по любви к удовольствиям, нисколько непредосудительным, начинают посещать эти домы, но, весьма-немногия из них сохраняют доброе имя. Иногда подобные промышленики, с потерею собственной чести, торгующие добродетелью других, для своих постыдных спекуляций завлекают к себе молодых людей, которые по своему богатству, по своей знатности или по своей красоте могут содействовать их видам. — Те из сидельцев, остающихся без дела, которые не посещают этих обществ, ходят в игорные домы. Близ улиц Регентской и Оксфортской, есть домы повидимому весьма-xopoшия, хозяева которых однакож промышляют только этим средством. Одному журналисту удалось быть в одном из таких скопищ; с одиннадцати часов вечера, до половины следующаго дня, около столов тол-

пились все одни и те же игроки; в зале находилось человек до тридцати, и все это были сидельцы из магазинов мод. Уверяли, что каждый вечер зала бывает полна народа.

И эту гибельную страсть к игре молодые люди получают от привычек, приобретаемых ими в магазинах: хозяева, по своему корыстолюбию, заставляют их сидеть до полночи; часов до двух сидельцы укладывают товары. Оставив место и не имея занятия, они однакож, по привычке, немогут ложиться спать рано, и по-этому ищут ночных развлечений.

Участь швей и других модисток достойна сожаления. Часто, попавшись в руки корыстолюбивой и безчеловечной хозяйки, оне работают иногда по шестнадцати часов сряду не сходя с места, часто просиживают целыя ночи. Чему ж тут удивляться, если в Лондоне так много людей бледных, чахлых, болезненных? Ведъ эти молодыя девушки выходят замуж, а могут ли родиться от них крепкия, здоровыя дети? Сидячая жизнь и продолжительное, насильственное положение тела препятствуют свободному развитию их организма и неминуемо влекут за собою хроническия болезни.