Смирнова А.О. Из записной книжки Александры Осиповны Смирновой // Русский архив, 1890. – Кн. 2. – Вып. 6. – С. 283-284. – Интернет-версия – М. Вознесенский. 2006.

 

 

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ АЛЕКСАНДРЫ ОСИПОВНЫ СМИРНОВОЙ.

 

1.

Старуха Загряжская говорила Великому Князю Михаилу Павловичу: „Не хочу умереть скоропостижно. Придешь на небо, как угорелая и в попыхах; а мне нужно сделать Господу Богу три вопроса: кто были Лжедмитрий, кто Железная Маска, и Шевалье д'Еон мужчина или женщина? Говорят также, что Людовик XVII увезен из Тампля и остался жив; мне и об этом надо спросить.

— Так вы уверены, что будете на небе? заметил   Великий Князь,

Старуха обиделась и с резкостью отвечала: А вы думаете, и родилась на то, чтобы торчать в прихожей Чистилища (pour faire rantichambre аu Purgatoire)?

Она еще старой закваски: большая Волтерьянка, хотя и бывает в церкви.

 

2.

Провела у меня вечер старая Фрейлина Марbz Феодоровны Кочетова, и мы говорили про старину. Л., вспоминая, как хоронили Императрицу Екатерину, сказал Кочетовой: „На лице у сына заметно было больше гнева, нежели печали. Он на всех глядел свысока. Императрица Мария Феодоровна искренно плакала, и все мы также. Какая это была добрая женщина Екатерина! Вы знаете только про ея ум, да про ея слабости; а мы знали ея сердце". Мария Феодоровна отзывалась Кочетовой в этом же роде.

 

3.

Государь сказал Пушкину: „Мне бы хотелось, чтобы король Нидерландский отдал мне домик Петра Великаго в Сардаме".—„В таком случае, подхватил Пушкин, попрошусь у Вашего Величества туда в

 

 

284

дворники". Государь   рззсмеялся   и сказал:   „Я согласен, а покамест назначаю тебя историком Петра Великаго и даю позволение работать в тайных архивах".

 

4.

Вчера была я в Смольном у старухи Нелидовой. Она умна и весьма разсудительна. Говоря об императоре Павле, она сказала мне, что он положительно был болен, что вспышки гнева у него бывали страшныя, но продолжались очень недолго, и что стоило только не смущаться, чтобы он успокоился. „Я именно так и поступала, не терялась, глядела ему прямо в глаза, и он начинал извиняться". У нея есть записочки Императрицы Марии Феодоровны, в таком роде: „Милая Нелидова! Побывайте у меня. Ветрено, Государь тревожится, и вы мне нужны". Это, когда Нелидова жила на покое в Смольном,

 

5.

Камерфрау Шотландка Мария Кеннеди (я еще застала ее во дворце) сказывала Кочетовой, что ей приходилось в Михайловском замке запираться по ночам с Императрицей и спать у нея, потому что Павел Петрович взял привычку, когда у него бывала безсонница, будить свою супругу невзначай, отчего у нея делалось биение сердца. Она должна была выслушивать, как он читал ей монологи из Расина или Волтера. Бедная Императрица засыпала, а он начинал гневаться. Наконец, Кеннеди решилась не пускать его, и когда он стучался в двери, она ему кричала: „Нельзя, мы спим". Павел отвечал из-за дверей: „Так вы красавицы в спящем лесу", шел дальше, стучался в двери камерфрау, у которой на руках хранились брилианты, и кричал ей: „Брилианты украдены!" или „Во дворца пожар!" Потом и эта камерфрау перестала ему отпирать, и он стал ходить к часовым и разговаривать с ними. Он страшно мучился от безсонницы. Императрица иногда нарочно вставала и прохаживалась с ним иной раз всю ночь, пока он начинал успокоиваться.

 

За неделю до его кончины, великая княгиня Анна Феодоровна разрешилась мертвым ребенком. Павлу очень хотелось внука....