Трейфурт А.В. Александр Васильевич Суворов / Записал К.А. Висковатов // Русская старина, 1876. – Т. 15. - № 1. – С. 213-215.

 

 

Александр Васильевич Суворов.

 

Д. А. Милютин, составитель превосходнаго труда о войне России с Франциею в 1799 г., разсказывая о свидании Суворова с принцем Конде, после цюрихскаго сражения, говорит: „К сожалению, нет никаких сведений о свидании Суворова с Корсаковым".

 

 

 

214

В настоящее время, когда слишком три четверти века отделяют нас от эпохи последних действий Суворова на военном поприще, нет уже более людей, участвовавших в достопамятных событиях итальянскаго и швейцарскаго походов 1799 г., в 1820-х же годах их еще можно было встретить и в это-то самое время покойный отецъ мой имел случай близко познакомиться с бывшим секретарем Суворова, Трефуртом, умершим, если не ошибаюсь, в царствование императора Николая Павловича, в чине тайнаго советника. Это был, по словам отца моего, человек в высшей степени скромный, правдивый и честный, а потому разсказы его могли заслуживать веру.

Летом 1827 г. появилась в печати книга под заглавием: „Анекдоты о Суворове", составленная бывшим в 1799 г. правителем канцелярии Суворова Е. Б. Фуксом; она была раскуплена на расхват. По прочтении этой книги, первым делом моего отца было отправиться к Трефурту и попросить у него пояснения на некоторые разсказы, г. Фуксом приведенные. Почтенный старец иное признал совершенно верным, на иное сделал свои замечания, иного не помнил. Он не был словоохотлив, но тут, одушевляясь воспоминаниями о великих событиях, которых был очевидцем, проговорил целый вечер и передал отцу много любопытнаго. Между прочим, отец твердо удержал в памяти разсказ его о первом свидании Суворова с Римским-Корсаковым после несчастнаго сражения под Цюрихом и записал его.

Вот разсказ об этой встрече, найденный мною в бумагах отца моего, который передает его, как сам замечает, почти словами Трефурта:

„Суворов был уже трое суток в Ландау, когда пришли туда войска Корсакова. Ожидая его в свою квартиру, маститый полководец вышел в приемную комнату, где стояло несколько генералов, офицеров и гражданских чиновников. Он был в каком-то тревожном состоянии и безпрестанно поправлял на ce6е одежду.

— „Помилуй Бог! Александра Михайловича надобно принять чинно: он сам учтивец, он придворный человек, он камергер; он делает на караул даже неприятелям и в сражении".

После этих слов Суворов простоял несколько времени на одном месте, как вкопанный, молча и с зажмуренными глазами, и потом снова стал поправлять у себя мундир и манжеты.

Вошел Корсаков с рапортом в руке, бледный и, повидимому, сконфуженный. Ему неприятен был прием при всех; он желал и надеялся быть принятым один, в кабинете.

Суворов приветствовал Корсакова легким поклоном и, прини-

 

 

 

215

мая от него рапорт, стоял минуты две зажмурив глаза.  Вдруг он будто пробудился от сна и сказал громко:

-  „Александр Михайлович! Что мы?.... Требия, Тидона, Нови..... сестры..... а Цюрих?"

С этим последним словом он приподнялся на цыпочки, несколько закинул голову назад, и, как выразился Трефурт, „сделал прегорькую гримасу". Повторив это еще раз, он спросил случившийся в комнате офицерский эспантон, и делая им приемы, сказал Корсакову.

-  „ Александр  Михайлович! как вы отдали честь Macceне? так, эдак, вот этак?......Да вы отдали ему честь не по-русски; помилуй Бог, не по-русски".

Отдав эспантон одному из предстоящих, и все еще не принимая рапорта, фельдмаршал начал отступать спиною к дверям соседней комнаты, служившей ему кабинетом; перед самым порогом остановился, позвал Корсакова и, вошед с ним в комнату, затворил за собою дверь. Там разговор их продолжался около часа, но происходил тихо, так что лица, стоявшия почти подле дверей, не могли слышать ни одного слова. Корсаков вышел, как убитый, на нем лица не было. Так разсказывал Трефурт.

Светлою полосою проходит в сочинении Д. А. Милютина имя генерала Дерфельдена. Суворов весьма высоко ценил его военныя достоинства и называл его своим учителем. И о нем Трефурт передал следующий, записанный моим отцом, разсказ:

Когда в 1789 г., тотчас после рымникскаго сражения, поздравляли Суворова с одержанною им победою, он говорил поздравителям:

-   „Честь не мне, а Вилиму Христофоровичу (так звали Дерфельдена). Я только ученик его: он поражением турок при Максименах и Гаваце показал, как надобно предупреждать неприятеля".

Вот слова, переданныя Трефуртом.

Доблестный сподвижник Румянцева и Суворова—Дерфельден, прослужив с честью около 50-ти лет, оставил службу во время обратнаго похода наших войск из-за границы в Poccию. В высочайшем приказе, от 29-го октября 1799 г., сказано: „Генерал от кавалерии Дерфельден, по прошению его, что не в силах от разстроеннаго здоровья продолжать военную службу, увольняется от оной со всемилостивейшим изволением носить мундир". В это время Дерфельдену был 65-й год и с этих пор он постоянно жил в своем имении, деревне Дерфельденой (она же Ястребина), Херсонской губернии, Олъвиопольскаго уезда (ныне Ананьевскаго), на

 

 

 

216

правой стороне р. Буга, в 10-ти верстах от гор. Вознесенска. Это имение есть дар императрицы Екатерины, которая, как гласит предание, желая ознаменовать местность, на которой генерал Дерфельден одержал победу над турками, повелела с этою целъю тот самый участок назначить ему в дар. Дерфельден пережил всех своих начальников, всех ратных товарищей и почти всех тех его учеников, которые в последствии стяжали ceбе громкую славу. В числе таких первое место занимают полководцы императора Александра I кн. Багратион и гр. Каменский. Дерфельден скончался 9-го сентября 1819 года.

Сообщ. К. А. Висковатов.