Тверитинин Г. [Рассказ о колоколах в письме к сестре в 1701 г.] / Сообщ. С. Григоровым // Исторический вестник, 1880. – Т. 2. - № 8. – С. 796-797. – Сетевая версия – М. Вознесенский 2006.

 

 

 

Непокорные колокола.

 

Известно, что в несчастной битве под Нарвою в 1700 г. русская армия потеряла почти всю артиллерию. Петр Великий, что бы пополнить скорее эту потерю, решился на меру неслыханную; — в 1701 г. был издан указ, которым повелевалось „четвертую часть колоколов со всего государства, с знатных городов, от церквей и монастырей отбирать и отправлять в Москву на пушечный двор, на литье пушек и мортир". Действительно, этот указ принес Петру существенную пользу; к концу 1701 г. в Москву на литейный двор уже было доставлено 8,000 пудов меди; но вместе с тем, указ вызвал почти общее неудовольствие и в иных местах даже противодействие. Русские люди, видевшие в колололах украшение своих церквей, дорожили ими и, по этому, изыскивали всевозможные способы, чтобы не отдать своих колоколов на литье пушек; при этом, конечно, дело не обошлось и без чудес. Приводим здесь разсказ Гаврилы Тверитинина об одном из таких чудес, списанный нами с рукописи под № 432, находящейся в библиотеки Петербургской духовной академии.

 

 

797

«Я сестра моя Ирина, пишет Гаврило Тверитинин, в 1701 г. были у Троицы-Сергиева монастыря, тогда от великаго государя царя Петра Алексеевича был указ везде в городских монастырях и в Москве и у всех приходскиx церквей брать колокола и от всего звону четвертую долю меди веса на пушечный двор на литье пушек и в том Сериеве монастыре таквже; а в монастыре колоколов 26 было. Архимандрит и братия его великаго государя указу противиться не смели и колокола с колокольни   сымать повелели.  Вечером   некоторые   указали  снять  один старинный   колокол; весу, что в нем того не знали, а гласом был глухъ и не ярок; но за поздностью онаго не сняли. Монастырь ночью кругом запирался и всегда также и тою ночью был заперт; на утро же архимандриту звонарь донес, что того колокола на колокольне нет и братия не видала как и где он делся. Архимандрит же, услыхав об этом, повелел везде искать по келиям у братии и в погребах, и когда нигде не могли обрести (занеже ему чудотворцу отдать сего не нзволися), тогда архимандрит Ларион повелел другой снять, также весу в нем не ведая и тот снять повелел и разбить и медь свести в Москву. Когда колкол сняли, человек, чтоб разбить оный, ударил по колоколу молотом; но колокол от того удара не разшибся, но начал глас от него трои сутки день и ночь непрестанно". Вследствие этого „архимандрит и того колокола не велел вести к Москве, а повелел сымать два другие колокола нонешняго мастерства, но сих колоколов не могли снять никоими делами". В то время, когда „архимандрит и братия, боясь указа государева, с ужасом смотрели на cии колокола; колокола же cии два братьеника вдруг сами собой с колокольни соскочили, пали и стены обломили". Безвестный колокол в это время также отыскался за монастырем в пруде. „Во время тое на монастырь в погреб лед возили и уши от того колокола видели, а потом его от воды того пруда взяли". Обо всем этом донесли Петру, который, по уверению Гаврилы Тверитинина, хотя „в монастырь приходил, плакал и прощения просил у чудотворца Сергия о своем соизволении; однако колокола два братьеника повелел вести в Москву, где оне в литье пушечнаго дела не пошли и не непорчены, потому что медь была жестка в дело негожа и доныне те колокола стоят, на пушечном дворе целы как и были".

 

Сообщено С. Григоровым.