Андреев С.Н. Нечто из воспоминаний об орловской семинарии в городе Севске (1799-1801 гг.) / Запись У.С. // Орловские епархиальные ведомости, 1868. - № 1. – С. 39-43.

ОРЛОВСКИЯ ЕПАРХИАЛЬНЫЯ ВЕДОМОСТИ

ГОД ЧЕТВЕРТЫЙ

1868.

№ 1.

ОРЕЛ

В типографии И.С. Чичикаслова.

Нечто из воспоминаний об орловской семинарии в городе Севске (1799-1801 гг.).

В августе месяце сего 1867 года, случай привел меня увидаться с достопочтеннейшим отцем Стефаном Андреевым, который был некогда воспитанником орловской семинарии в городе Севске, а теперь, имея уже 84 года от роду, состоит в за-штате и живет в местечке Воронеже— черниговской губернии, глуховскаго уезда. (*) Интересуясь слышать от него что-нибудь о севской семинарской старине, я, при помощи слуховаго орудия. которым во время напряженнаго разговора с моей стороны пользовался мой собеседник, мог выслушать от него следующее:

„Отец мой, Никифор Адрианович Андреев, — так начал почтенный старец свой разговор со мною, — был дьячком при Николаевской церкви в местечке Марчихиной Буде, черниговской губернии, глуховскаго повета. Так как до Чернигова было далеко, а до Севска всего каких-нибудь 40 верст; то, по окончании мною наук в новгородсеверском училище, он решился определить меня не в черниговскую, а в севскую семинарию, которая в то время уже именовалась орловскою,

(*) Отец Стефан Андреев обучался в Севске только два года, в одном классе риторики, с 1799 по 1801 г. Он окончил полный курс в черниговской семинарии в 1805 г., состоял на должности священника в м. Воронеж с 1807—1854 г., теперь, по старости лет и по причине большой глухоты, состоит за штатом и получает пенсион.

и в которой многие из духовенства черниговской епархии, по близости их места учительства к Севску, воспитывали своих детей. Это было в 1799 году, когда преосвященным в Севске был епископ Досифей.

„Памятнее всех впечатлений при поступлении моем в севскую семинарию было то, как отец мой представлял меня к учителю риторики, соборному иеромонаху Филарету, ныне почившему уже о Бозе высокопреосвященнейшему митрополиту севскому и галицкому. Находясь в дружбе с учителем поэзии, соборным иеромонахом Рафаилом (который прежде был его соучеником, а теперь товарищем по службе), Филарет занимал с ним одну келлию на втором этаже монастырскаго корпуса, так что одне ширмы отделяли их опочивальни. Когда мы вошли в комнату, отец мой, после обычнаго приветствия, поднес ему, как водилось в то время, хлеб—соль. «А это для чего?» спросил он у моего отца. „У нас так водится по малороссийскому обычаю!"- ответил на это отец мой (*). Филарет улыбнулся и, обратившись к Рафаилу, сказал: „Я бы этого не принял, еслиб ныне не день моего ангела"; и за тем, обратясь к моему отцу, сказал: „ну, так будь же моим гостем!" и угостил нас чаем. Здесь находился в то время и репетитор архиерейских певчих, ученик богословия.

(*) Отец мой представил меня в семинарию,—прибавил при этом о. Стефан,—уже в то время, когда прочие мои товарищи по классу давно начали учение. Явка моя была 1 декабря, в день св. Филарета.

Я интересовался услышать что-нибудь от моего собеседника о тогдашней инспекции в семинарии, и вот что у слышал от него:

"Ректором семинарии был тогда протоиерей, отец Иоанн, который впоследствии, как помнится мне, был протоиереем г. Ливен. А префектом отставной капитан Акинф Николаевич Звягинцев. Первоначально он служил в военной службе, был женат, имел сына, но овдовев, пожелал поступить в монахи. Преосвященный Досифей, бывший, как говорили у нас, его соучеником, сделал его префектом и учителем философии, а также дозволил ему присутствовать в консистории еще до пострижения в монашество. Он был очень строг и держал учеников по военному. Я хорошо помню, как бывало он представительный собою, на добром коне, в плисовой куртке и шароварах, зимою разъезжал около ученических квартир, при чем ученики должны были выходить к нему на смотр. Акинф Николаевич ввел особую форму для учеников всех классов, и строго смотрел за исполнением ученической дисциплины: так наприм. в галстухах: лучшие ученики имели право носить галстухи с бантом, а худшие нет. При нем ученики пудрили свои волосы, что делалось с помощию квасу и муки; волосы на затылке связывались снурком. Вспоминаю, как на Духов день, раз все ученики были напудрены.... Однообразия в костюме не было: ученики ходили и в сапогах, но большею частию в лаптях, особенно в зимнее время.

Ученики жили в корпусе по квартирам на слободке: там и здесь была одинаковая плата - два рубля ассигнациями в месяц; за каковую плату давался обед и ужин из щей и каши, а также и завтрак из куска хлеба.

В заключение разговора собеседник сообщил мне, что Акинф Николаевич, бывший веселым и гостеприимным человеком до пострижения своего в монашество, сильно переменился после этого. В монашество он был посвящен в сыропустную неделю и получил имя Израиля; в субботу на первой неделе Великаго поста посвящен в иеродиакона, в неделю православия в иеромонаха; в день Пасхи получил сан игумена, при чем по перемещении вышеупомянутаго ректора семинарии в Ливны на протоиерейское место, сделан ректором и учителем богословия; на Духов день произведен в сан архимандрита. Но в след за тем, в сентябре месяце, он переехал из Севска в С.-Петербург, как слышно было, префектом академии, а чрез год переведен законоучителем в кадетский корпус.

Сообщаем здесь копию аттестата, выданнаго из правления орловской семинарии, от 11 сент. 1801 г., ученику риторики.

АТТЕСТАТ.

Объявитель сего такой-то епархии, такого-то повета, села такого-то, священника (или диакона, или дьячка такого-то) сын такой-то, обучающийся в орловской семинарии с 1799 г. в риторическом классе, при „тихом и скромном поведении", ока-

зывал такие-то успехи, сверх того в оном классе обучался истории, географии арифметике, греческому и немецкому языкам. В чем ему, такому-то, и дан сей аттестат из орловского семинарскаго правления, 1801 г. сент. 11 дня.

Исправляющий должность префекта, соборный иеромонах Филарет.

Поэзии учитель, иеромонах Дионисий.

Писарь Сергий Звягинцев (чиновник).

В нашей орловской епархии, по всей вероятности, не мало есть еще лиц духовнаго звания, которые получили свое воспитание в севско-орловской семинарии. Весьма желательно было бы видеть в печати воспоминания их о методе тогдашняго преподавания в семинарии, о быте учеников и о прочем, что только сохранилось интереснаго в их памяти.

У. С.