Березин А.П. Сокращенная жизнь покойного санкт-петербургского купца первой гильдии Александра Петровича Березина, писанная по его воле незадолго до кончины… согласно образу его жизни и деяний вновь сочиненная Н.Н… в 1807 году… // Русский архив, 1879. – Кн. 1. - Вып. 2. – С. 226-235.

 

 

Сокращенная жизнь покойнаго санктпетебургскаго купца первой гильдии Александра Петровича Березина,

писанная по его воле незадолго до кончины сего Богом благославеннаго мужа и наконец, согласно образу его жизни и деяний вновь сочиненная Н.Н., в память потомства его, по соизволению любезнейшей его дочери и зятя С.-Петербургскаго второй гильдии купца Петра Яковлевича и супруги его Пелагеи Александровны Туфановых, урожденной Березиной, в 1807 году, Января         дня.

 

He громкую историю героя писать я начинаю, но жизнь достойную уважения и памяти, мужа, подобнаго, по случаю откровения, Моисею на горе Хориве, во время паствы овец (кн. II  Моисея, гл. 3, ст. 7). Родитель его был крестьянин Ярославскаго уезда. Спасскаго монастыря, села Еремейцова, селянин Петр Никифоров, а родительница — Татьяна Васильевна. Недостаточное их состояние понуждало его удаляться из недр семейства для промысла в разныя места его отечества; в последствии времени, отходя в город Арзамас, не имел на дорогу нужной по тогдашнему времени суммы и заложил бывый у него образ Святаго Николая Чудотворца в одном рубле двадцати копейках в селе Мышкине; по прошествии некотораго времени скончался, оставя семейство в крайнем убожестве, но с христианским упованием на милосердие Божие.

С того времени начинается новый период жизни сего терпеливаго, неутомимаго и богодохновеннаго мужа, оставшагося после смерти родителя своего в царствование Анны Иоанновны, в 1725 году ¹), от рождения двух лет, в попечении матери, с четырью сестрами своими: Евфимией, Матроной, Василисой и Ульяной. Претерпевая нужду во временной жизни сей, достигши осьмаго года от рождения, соизволением матери своей отдан был в пастухи в Орловскую деревню, а по девятому году в селение Борок, в коей с шестидесяти скотин получил в лето за паству по одной

 

¹) Так в подлиннике.

228

денежке со скотины, а иногда и за пятьдесят копеек целое лето пас. В сих неусыпных трудах томясь, между палящих лучей солнца  и  хладных  погод  Севера, вдруг занемог оспою и в самом обезсиленном состоянии болезни принесен был домой на руках уже матери своей, которая  дорогою несла его на раменах своих.   «Во время же болезни   моея,   вверенное   мне   стадо пасла сестра моя Василиса до самаго моего выздоровления, и с помощию Всевышняго получа прежнее здоровье,  принял  прежние труды пастыря, но уже в селении Круглицах. Сей столь   памятный по откровению своему год случился в самое слабое и едва оправленное мое состояние. Осень в прохладных и мокрых днях от проливных дождей и бурь часто загоняла меня искать убежища в густоте кустарников. В один день,   испытав всю жестокость непогоды, едва имея силы укрыться под куст, отчаяся, лишась надежды на образ жизни моея, воскликнул:   «На что меня мать родила!» Сии слова были последния  в унылых и тягостных моих рыданиях. Как  вдруг нечто сверх-естественное проникло меня  и поразило слух мой;  внимание  мое отверзлось, и все чувства мои были осенены благодатию; глас свыше разлился в душе моей; я оный слышал в сих словах: «Господь тебя  на  труды поставил,  не тужи, молись Господу, и ты будешь богат!» Недоведомая радость и утешение озарили сердечное мое движение, я пал в неописанном восторге, — но еще не имел тех полных чувств в столь нежных летах моих, чтобы чувствовать великость откровения сего, кроме того, что оное место и куст заметил весьма приметным знаком; но, уповая на промысел  Создателя нашего, остался в прежнем моем невинном и бедном состоянии».

«Пришедши в возраст девятаго года,  в деревне Сольце также имел в пастве моей шестьдесят скотин, трудясь целое лето за тридцать копеек, чему свидетелем был бывший в последствии сторож Вознесения Господня в С. Петербурге, Григорий Бочков, коего я во время жизни моей уже сколько мог призирал.  Потом, на одинадцатом году, в селении Высоцком и Негодяевском взял стадо в 120 скотин пасти за шестьдесят копеек в лето; зиму же, не имея никакаго дела и не быв еще в состоянии онаго исправлять, ходил за имя Христово испрашивать милостыни с сестрами, равно мне малолетними, Василисой и Евфимией; но вторая моя сестра Матрона никак не могла себя принудить на оное, стыдясь, может  быть, просить от того,  что уже в состоянии была исправлять работу. В сей горемычной одинаковости жизни занимался плетением лаптей с столь сильным прилежанием, что уже некоторым образом  возмогал  довольствовать семейство свое, и сей первый   промысл   собственных   трудов  моих столь много поощрял меня к дальнейшему   предприятию,   что  из последствия жизни моей видно будет. Когда же которое лето не имел паствы, тогда занимался   другими,   по мере  сил моих, трудами:   иногда уходил до восхождения солнечнаго  из   шалаша на пожню,  и особливо во врема сенокоса, и до пробуждения товарищей косил траву

229

с столь великим усилием, что чрез то приобретал уважение и от самых сотоварищей своих».

«В сем продолжительном времени пришед в возраст пятнадцати лет, родительница моя решилась меня отпустить в столицу, на что я получа благословение и сорок копеек на дорогу, отправился в путь. С сею-то суммою в 1747 году, в Феврале месяце, во время царствования императрицы Елисаветы Петровны, пустился в неизвестный мне путь, без всякаго покровительства, не имел ничего вернаго в предмете моего предназначения, с единою верою в помощь Божию и с истинным упованием на родительское благословение, продолжая дорогу на половину пеш, а где мог, находил и сострадательных людей, то и на лошади по нескольку везли меня: и сохраняя столь драгоценную для меня сумму, во всю дорогу на ночлегах истратил только двадцать копеек, а остальныя две гривны сохранил себе на разживу».

«Вступя в С.-Петербург, доискался пивоварни купца 3евакина; пришед, испрашивал позволения у прикащика остаться и иметь ночлег у них; но сей без докладу хозяину онаго не дозволял. Увидя же меня, хозяин дал на оное свое согласие; то я и оставался у них до приискания себе места, что и последовало вскоре: ибо нанялся у некоего секретаря на четыре года с полным содержанием хозяйским и сверх того пять рублей деньгами в год каждой, а как у него был свой домик, то за исправление всей его домашней работы, как-то: воду возить, дрова припасать, топить печи, башмаки и сапоги чистить, я сверх того, и к будке ходить. Что все исполнял с полным усердием, а сим заслужил от моего хозяина внимание и уже мог оставшияся от дороги у меня денег двадцать копеек отослать матушке обратно на соль, которыя она получа, пролила источник радостных слез и с сердечным движением утешения говорила к окружающим ее: «Товарищи его в дороге по рублю издержали, а мое милое дитятко только две гривны истратил!» В последствии времени она ко мне в С. Петербург обратно прислала на разживу десять копеек и свое благословение. С сими-то верными залогами родительской любви я оставался в надежде на невидимую помощь Божию, в чем и не обманулся, а присланная мне гривна и до ныне хранится в семействе нашем».

«Таковым образом продолжая свою службу у помянутаго секретаря, всегда ходил с ним в церковь Божию; ибо он человек был благочестивый, набожный и благотворительный, и весьма часто раздавал изобильную милостыню, вверяя иногда мне исправлять християнскую обязанность, что и послужило мне на целой век примером благотворения и нравоучения. Непреодолимыя судьбы Всевышняго лишили меня сего почтеннаго хозяина: чахотка, кроющаяся в бренном теле его, обнаружила свою лютость; все средства употреблены были ко спасению его, но не имели уже своего действия.  Но он и в последние дни своей болезни не упустил, чтобы обо мне не стараться, заставлял меня прочитывать молитвы и пра-

230

вила нравоучения из подаренной им мне азбуки, которая, как залог его благотворения ко мне, хранится и теперь у дочери моей, а особливо видя мою к нему привязанность, просил знакомых своих товарищей и приятелей, почтенных и степенных купцов, о принятии меня к купеческим торгам, а более по замечанной им во мне честности и усердии. Но все его о мне попечение не исполнилось, чему воспрепятствовала его кончина. Отдав последнюю ему память, жена покойнаго вскоре отпустила меня от себя из дому, заплатя что следовало. Итак, в течение сей весны пустился я обратно на родину; застал матушку в прежнем ея состоянии в селе Еремейцове. Из сохраняемых же за службу у меня двенадцати рублей купил я новые срубы за шесть рублей и сим моими трудами нажитым капиталом возмог уже семейству моему оказать услуги и утешить некоторым образом в усердии своем и любовь к родительнице доказать по мере сил своих опытом приверженности своей».

«Прожив дома малое время, вторично пустился в С.-Петербург с родительским благословением, куда приехав пристал к купцу Краснощекову, который, по благорасположению своему, на первый раз хотел меня определить к винной продаже, но я сего никак не пожелал, видя в то время состояние сих торговцев, основанное на зыблемой и непостоянной колеблемости Фортуны,— что он видя, меня поместил в мучную лавку по собственному моему желанию, и сей-то торг открыл мне путь новаго промысла, познания купеческих оборотов и пользы от неусыпных трудов почтеннаго сего звания. Итак заключил условие на пять лет, что и случилось в 1748 году, за 15 рублей в год, а остальные годы по мере выгод, а потому и плату с барыша прибавлять в число жалованья. Счастие, руководствуя мне в новом моем торге, доставило мне столь чувствительный барыш, по конце годоваго счета в лавке, что хозяин никак не возмог тому поверить, что, я не обмеривая и не обвешивая покупщиков, мог приобрести. Сия недоверчивость навлекла мне много огорчения, хотя и послужила после, по замечанию моему, к лучшему призванию; но как я был в совести моей непорочен, посему и принимал на себя за невинное на себя подозрение невеселый вид,—то хозяин вместо признания, при пришедшем к нему друге, в одно время призвал меня против моего чаяния, сперва распрашивал меня, как я мог в лавке в течении года приобресть барыш, но по каким бы то ни было причинам сей угрюмый и степенный человек вместо похвалы наказал меня телесно, чего я никак не заслуживал за свое рачение и верность. Хотя, напоследок он, и увидел свою погрешность, но то уже было поздно; я ему оную простил от чистаго сердца».

«Итак, пожив у него еще несколько времени, нашел нужным побывать опять в отчизне. Отшед от него, пустился в путь сей, куда и приехал 1-го Декабря 1752 года, заплатил за себя отводных в мир денег двадцать три рубля, на мне причитающих-

231

ся, и сею очисткою в обществе сельском освободил себя к дальним намерениям моим. Мне совершилось уже двадцать-четыре года, как я, возвратясь в столицу обратно, купил себе по Вознесенской улице, у Измайловскаго моста, деревянный дом, принадлежавший до того купцу Капустину, за восемьсот рублей. Рачением своим и невидимою помощью Божиею выстроил вскоре тут же на дворе пивоварню, что меня много и поддержало в состоянии моем, и решило записаться в С.-Петербургское купечество во вторую гильдию. Твердое упование на всемогущество Божие столь меня много подкрепляло в моем поприще, что всесильная рука Его, извлекши меня из несостония в состояние, отверзла в последствии путь и к служению общества, что и случилось в 1752 году. Когда я был во второй гильдии,. то от всего общества купеческаго выбран был к должности по соляному (торгу?) в С.-Петербург, ибо тогда из купечества выбирали к сей службе. А в 1760 году был я тридцати-двух лет, как вступил в первую гильдию. А вскоре женился на купеческой дочери Дарье Егоровне Галактионовой, что случилось в царствование императора Петра Третьяго, с коею и имел двух дочерей, выданных по времени в замужство: младшую—второй гильдии за купца Петра Яковлевича Туфанова, а старшую—за капитана Михаила Николаевича Ветошникова, господина архитектора».

Чудный случай, в жизни сего разумнаго мужа господина Ветошникова случившийся, открыл ему великость Божьяго Промысла и силу цены обещания по слабости человеческой суетности. Пожар в С.-Петербургских буянах распространился около 1762 года, захватил часть муки, принадлежащей Александру Петровичу Березину, куда торопясь ехать в одноколке, обещал ту муку из амбара, ежели она уцелеет, роздать нищим; но суетное обещание в столь необдуманном случае неугодно было Господу Богу: мука сгорела, а вместо  утешения сему чувствительному мужу вдруг открылось прискорбие единственно потому только, что он из огня и без того в воле   судеб  Божиих  зависящее   обещал   за имя Его раздать в помощь, и до   того   никак  не   подумал   о   сем. Пожар кончился,   мука сгорела, но он в наказание себе другое разделил неимущим,   чем и выполнил обещание, но в гораздо лучшем пожертвовании.    Состояние его день ото дня прибавлялось, почему он, наконец, вздумал выкупить образ Святаго Николая Чудотворца, положенный в залог за тридцать слишком лет покойным его родителем в сорока алтынах,   что и исполнил   на месте случая, и возчувствовал   в  полной   мере   изливаемое   на него благодеяние Всевышняго. Ничем иным лучше не возмог пожертвовать:   на   самых  тех местах, как-то - на первом, где был образ  в залоге  в  сорока  алтынах и на втором, около села Круглиц, на месте  полученнаго им откровения о его будущем состоянии,  выстроить от совершеннаго своего усердия церкви, что он и совершил  с крайним великолепием в царствование

232

императрицы Екатерины Вторыя, при митрополите Гаврииле*). В нынешнем состоянии тех мест едва возможно узнать, ибо где была прежняя церковь Святителя Николая, тут ныне из малаго села уездный город Мышкин наименован, Ярославской губернии, разстонием от С.-Петербурга в 693 верстах, от Москвы—209, от Ярославля—92 версты с половиною. Сей храм, воздвигнутый им Святителю Божию Николаю Чудотворцу, с двумя приделами: в первом - Святому благоверному князю Александру Невскому, и во втором — угодникам Божиим Борису и Глебу. В сей-то день торжество освящения храма и постановления онаго чудотворнаго образа с крестным ходом столь великое произвело усердие и надежду на благость Божию во всех истинных христианах, что и до ныне остается оное незабвенным в той стране; особливо же сердечную радость к Промыслу Божию возродило оно в душе родительницы соорудителя храма, Александра Петровича Березина, престарелой родительницы его Татьяны Васильевны, боле потому, что удостоилась и достигнуть столь благодатнаго времени в жизнь свою, в кое освящение храма, от усердия состояния сына его воздвигнутаго, совершилось.

Сей неусыпный истинный христианин, не отлагая времени, решился совершить и второй храм в предместии села Круглиц, на том самом месте, где в кустарнике слышен был глас к откровению о будущей его жизни. Затруднение, невидимо последовавшия за сим его желанием, не отвлекли его от исполнения, не от чего инаго, как от несогласия Святейшаго Правительствующаго Синода и Правительствующаго Сената случившияся — дать соизволение на построение церкви по причине места пустаго и безлеснаго. Но когда намерение положено было, то он решился упросить некоторых знатных особ, как преосвященных, так и сенаторов, от коих таковое позволение зависеть могло, к себе на обед, что исполнено было со стороны их к общему удовольствию, после чего, попировавши у столь почтеннаго хозяина, предложил им в самый благовременный час свою усердную просьбу, состоявшую в их согласии и на позволение построить церковь на пустом месте, где ему слышен был глас невидимаго пророчества о будущей его участи. Что они и обещались исполнить вскоре, о чем на тех же самых днях и посланы были указы из Синода в Духовную Консисторию и из Сената в светския команды на позволение построить церковь на самом том горном месте, где Александру Петровичу угодно было.

Вот окончание препятствия и начало построения собора Вознесения Господня, с двумя приделами—первый пророку Илии, а второй— угоднику Божию Димитрию Мироточивому. Cия вторая жертва усер

*) Подобно этому, в нынешнем столетии, известный торговец, В. Г. Жуков, некогда пасший стадо под городом Порховым, выстроил часовню на крайнем пределе городскаго выгона и от нея до самаго города, на пространстве нескольких верст, устроил  каменную дорогу. П. Б.

233

дия его, Творцу Всевышнему посвященная, окончена была с столь чрезвычайным благолепием по тому месту  и времени,   что день освящения оной остался   незабвенным  стране той.   Надобно представить только сей храм в час ожидания воздвигнувшаго оный, окруженный толпою бедных сельских и окрестных жителей, собравшихся сколько праздновать день от чудесной причины созидающегося освящения храма, но столько же и для принесения благодарности из глубины чистых сердец своих благотворителю своему. Знак колокола возвестил готовность начальнаго часа к освящению, как за некоторое   разстояние от церкви   остановился в коляске Александр Петрович с семейством своим, коего только и дожидались. Едва он вышел из оной, как несколько дряхлых десятков стариков, старушек и всяких лет пали к ногам его; радостный вопль обнаружил благодарность их, от важнейших причин проистекающую: некоторые благодарили его за искупление сыновей,  внуков  или  племянников от солдатства, иные — за искупление от темницы или за уплату недоимков, другие — за покупку, по крайней их бедности, одежды или скотины. пропитывающия целыя семейства безпомощнаго, или за покупку новых срубов  и многия другия благотворения;   его окружали   со   всем семейством, отирая слезы о платье их. Рыдания, смешанныя с безпримерным чистосердечием сельской простоты, столь тронули его, что все вообще плакали и чрез несколько минут едва в состоянии был он достигнуть к храму,   чтобы пройдтить толпу  благодарных и благодарить намеревающихся,   не останавливаясь безпрестанно.   Сколь приятна была таковая признательность  пред храмом Всевидящаго к благотворителю, плод истинной платы добродетели в невинном состоянии! Собор был освящен и сделан приходским.

После таковаго торжества вскоре возвратился он в С.-Петербург, исполнен душевнаго удовольствия в столь великом и совершенном окончании Всемогущему посвященной от неутомимых избытков своих жертвы. По приезде своем занимался он наиболее к пользе общества, за что избран он от всего общества С-Петербургскаго купечества головою, был уважаем и любим всеми его знающими; а сверх того, и ко двору Ея Императорскаго Величества Екатерины Великой имел поставку, по ней известен был знатным особам двора и имел связи, при помощи зятя своего Петра Яковлевича Туманова: ибо он не обременял себя ведением столь обширной бухгалтерии, а особливо целою конторою, в коем заключалось сверх того великое множество дел по разным частям хозяйственнаго распоряжения. Но и за всем тем, сей неутомимый друг человечества избран был ктитором к церкви Вознесенья Господня, которую он по безмерной деятельности своей сколько из собранной кассы, но более из собственнаго капитала, по усердию своему к церкви Божией, и окончил во всем ея великолепии и с колокольнею, за что получил тогда от С.-Петербургскаго митрополита Гавриила и кавалера святаго апостола Андрея—похвальной лист за подписанием и печатью его, хранящийся в числе многих и других актов.

234

Бдительность его нашла еще случай оказать великую услугу обществу, в патриотической его рачительности ко благу отечества, первым построением народной школы, какого усердия еще нигде не бывало, за что предлагали ему чин, но сей почтенный муж, зная всему достойную цену, от онаго с признательностью отказался: «Чин взять—пешком носить его тяжело, а надобно возить его в карете; пусть он охотникам останется».

Безпрерывная его деятельность и всусыпная бдительность при всем крепком сложении его тела стали сближать оное от временной к вечной жизни и обременять слабостию и болезнями. Добродетель его всегда одерживала верх над гордостию, коею он гнушался; леность и предразсудки всегда были изгнаны из сердца его, когда многие бы подобные ему на верху своего блаженства утопали в изобилии и роскоши; знание духовное и посещающих монашествующих его особ он чтил, а сирым и нищим был покровитель и помогал от всего душевннаго удовольствия должником своим многим прощал, особливо пред кончиною; вкладу повсюду в церкви и монастыри давал щедро, что сделает его незабвенным во многих местах его отечества. Детей имел только двух дочерей, коим по духовной еще в жизни своей разделил имение свое по равным частям: старшей, уже подполковнице, Татьяне Александровне Ветошниковой — два фасадных каменных дома (первый у Каменнаго моста), а второй, Пелагее Александровне Туфановой — касательное торговых лавок место и домы.

В последние дни жизни своей он видел сон, который по чудесному своему явлению остался памятником в три монастыря вкладу. Вдруг он зрит себя во сне сидящим; по некотором времени подошли пред него два мужа, держащие по обе стороны его лист, написанный литерами кроваваго цвета, и вопросы их были ему решительные.

Вопрос: Знаешь ли ты, что тут написано?

Ответ: Не могу и не вижу.

Вопрос: Это обещание твое вкладу в три монастыря угодников Божиих; вот cиe-то удерживает тебя в мире сем!

Ответ: Помню теперь и обещаюсь немедленно чрез зятя моего и дочь доставить в полнейшее завещание.

Вопрос: Зри (один муж перстом провел по строке, и слова исчезли), это в монастырь Савве всещедрому.

Ответ: Помню и обещаюсь.

Вопрос: А сей в Коневец (собеседной прикосновением руки вторично провел).

Ответ: В монастырь Введения.

От третьяго его прикосновения совершенно исчезла и третья строка, и сим явление открылось. Он проснулся, призвал к постели своей зятя и дочь, открыл им видение сна и завещание отправить в вышеупомянутые монастыри по пяти сот рублей в каждый, что исполнено было ими немедленно по его кончине. А потом вскоре видел он второй сон, в коем являлся ему умерший за

235

несколько лет золотильщик коностаса, во время еще его ктиторства при Вознесении Господнем, говоря так: «Я окончил коностас позолотою в гораздо лучшем виде, нежели как порядился; мне обещали награду, но в оной я теперь не имею нужды, а отдайте оную жене моей, претерпевающей крайнюю бедность». Больной проснулся в самую полночь; послали за духовным его отцом, коему он и открыл сонное cиe видение. Священник удивился, говоря, что он и не знал, где жена покойнаго жила доныне, как за день пред сим приходила к нему просить по безмерной бедности на пропитание. Почему он в умилении и радости, что сей случай оправдает видение, просил духовнаго своего пастыря вручить сей безпомощной вдове сверх должной сумму, — коему оная тут же была вверена. Вот чудесное и к безпримерному прославлению Божию явльшееся видение исполнило залог обещания и очистило тяжесть забытой награды. Слабость и лишение остальных сил увлекли его к последним минутам жизни, почему он видя cиe, призвал к себе зятя своего и дочь, возложил на них выполнить все остальным завещания и сделать награду, а равно в погребение свое возложил на дочь свою Пелагею Александровну, говоря так: «Слушай, любезная дочь, я тебя довольно отяготил, но помни последния мои слова: дающаго рука никогда не оскудеет». И сии драгоценныя слова были поледния, как вечный залог к памяти почтеннаго родителя. Совершив по христианской обязанности весь обряд и призвав при последнем вздохе Всемогущаго Создателя, скончался в твердой памяти, но с кротостию, и в умилении предал дух свой в руце Господа 76 лет от рождения в 1799 году Ноября 1-го числа в пять часов утра.

 

Стремися к истине, пари, душа, к блаженству:

Там Сый соединил в Себе все к совершенству!