Бурья А. Смерть Леонарда Эйлера / Публ. Н.Е. Павловой // Леонард Эйлер. Сборник статей в честь 250-летия со дня рождения, представленных Академии наук СССР. – М.: Издат. Акад. наук СССР, 1958. – С. 605-607.

 

Г. Е. ПАВЛОВА

 

ЗАБЫТОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО СОВРЕМЕННИКА О СМЕРТИ ЛЕОНАРДА ЭЙЛЕРА

 

Краткое описание последнего дня жизни Эйлера и его кончины дал его ученик, муж его внучки академик Н. И. Фус в известном своем «Похвальном слове», прочитанном 23 октября (ст. ст.) 1783 [1].

Существует еще одно забытое описание кончины Эйлера, оставленное его современником и знакомым и дополняющее в некоторых отношениях рассказ Фуса. Оно принадлежит Абелю Бурья (1752—1816), который описал кончину Эйлера в своей книге «Наблюдения путешественника по России, Финляндии, Ливонии, Курляндии и Пруссии».

Реформаторский богослов, учитель математики в College Francais в Берлине, Абель Бурья был приглашен в Россию в 1777 г. в качестве воспитателя детей Татищева в с. Болдино, близ Москвы; затем он был воспитателем в сухопутном кадетском корпусе в Петербурге, а потом пастором реформаторской церкви. В 1784 г. Бурья возвратился в Берлин. Он известен как автор многочисленных учебных пособий по математике. Возможно, что интерес А. Бурья к математике и сблизил его с Эйлером.

Будучи в России, Абель Бурья посылал время от времени корреспонденции в «Берлинскую литературную газету», а возвратившись в Германию, собрал свои корреспонденции в названную книгу, которая была издана в Берлине в 1785 г. и вторично в 1787 г. [2].

Книга Абеля Бурья содержит ряд любопытных сведений, которые автор-очевидец изложил довольно объективно.

Мы приведем описание последнего дня жизни Л. Эйлера в собственных словах Бурья:

«Смерть  Леонарда   Эйлера

В 1783 году мы потеряли г. Леонарда Эйлера, столь знаменитого в ученом мире благодаря своим многочисленным открытиям в математике, столь любимого всеми, кто его часто посещал, столь уважаемого в своей

 

606

многочисленной семье. Я его видел в предпоследний день его жизни веселым, приветливым, как всегда: он только жаловался на головокружения. Он говорил также, что с недавнего времени, когда он думает о своем положении, ему кажется, что он чужой в своей семье и что он не узнает себя сам. На следующий день после обеда он беседовал с гг. Лекселем я Фусом о различных математических, физических и астрономических предметах, в частности о новой планете и о воздушных шарах, о которых тогда начинали говорить. Около пяти часов вечера, когда вошел один из его внуков, он стал с ним шутить, сидя на диване и куря табак: вдруг его трубка упала: он воскликнул —моя трубка, и наклонился, чтобы ее поднять; затем он встал, не подняв трубку, ударил себя руками по лбу и сказал: я умираю; после этих слов он не произносил уже больше ничего, и находился в состоянии агонии до 11 часов вечера, когда скончался. А в тот же самый день утром он давал урок математики своему внуку, о котором я только что говорил. Он также закончил некоторые начатые им расчеты относительно воздушных шаров и записал их, как обычно, крупными буквами мелом на двух аспидных досках, — ибо это было все, что он мог еще делать при том слабом зрении, которое у него осталось. Он скончался в возрасте 76 с половиной лет. Скорбное чувство продиктовало мне по поводу этой кончины следующие стихи:

            II n'est donc plus, ce Savant dont la gloire

              Toujours nouvelle, ira d'un vol heureux

              Transmettre encore son nom a la memoire

                                      De nos derniers neveux.

              Heureux vieillard!  Tel  qu'un soleil  qui  brille

              Lorsque ses feux vont s'eteindre au couchant,

              Couvert d'honneurs au sein de ta famille,

                                      Tu meurs en inventant.

              Mais non,  tu vis. Та depouille mortelle

              A beau servir de nourriture aux vers;

              Ton ame va d'une vigueur nouvelle

                                      Parcourir l'Univers.

              Voiles sacres, dont  la  sage  nature

              Toujours se couvre a nos profanes yeux,

              Tombez pour lui! Souffrez d'une ame pure

                                      Les  regards curieux.

              Secrets du ciel, o Mysteres sublimes!

              Qu'a nos efforts cacha le Createur;

              Oui,   Leonard  deja   de  vos abimes

                                      Perce la profondeur.

 

 

607

              Tandis  qu'aux  cieux  sa  grande  ame  contemple

              De l'Univers les principes moteurs,

              A ses vertus nous dresserons un temple

                                      Dans le fond de nos coeurs¹.

 

Я только слабо выразил этими стихами уважение, которое, как все порядочные люди,  питал  к этому достойному и знаменитому старцу».

 

Литература

1.  N. Fues, Eloge de Monsieur Leonard   Euler, lu a l'Academie Imperiale des scien ces, dans son assemblee du 23 Octobre 1783, St.-Petersbourg, 1783, стр. 65

2.  Abel Burja, Observations d'un voyageur sur la Russie, la Finlande, la Livonie, la Curlande et la Prasse, Berlin, 1785, 1787

 

¹ «Нет более среди нас этого ученого, вечно новая слава которого в счастливой полете передаст его имя памяти самых далеких потомков.

Счастливый старец! Ты умер, творя, покрытый почестями, в кругу твоей семьи, подобно Солнцу, блистающему, когда его лучи гаснут на закате.

Но нет, ты жив. Твои бренные останки могут служить пищей червям, но твоя душа с новой силой пробегает Вселенную.

Священные покровы, которыми укрывается от наших непосвященных взоров мудрая природа, падите перед ним! Позвольте чистой душе бросить за вас любопытствующие взгляды.

Секреты небес, возвышенные тайны, сокрытые от наших усилий Создателем! Да, Леонард уже проникает чрез глубину вашей бездны.

Меж тем как его великий дух созерцает в небесах движущие начала Вселенной, мы воздвигнем в глубине наших сердец храм его добродетелям».