[Материалы к биографии В.А. Каратыгина] / Сообщ. В. Надпорожный и А.А. Киреев // Русская старина, 1889. – Т. 63. - № 7. – С. 159-161.

 

Редакция текста – Ирина Ремизова.

 

 

 

                                                  

                                                        ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ КАРАТЫГИН.

 

                                                                                                                      I.

                                                                      Первый дебют В. А. Каратыгина на сцене.

 

                                                                                 Письмо барона Вл. Ив. Штейнгейля.

 

                                                                                                                                                                             С.-Петербург, 6-го мая 1820 г.

     С праздником! Ты ждешь описания о новом дебютанте. Удовле­творю любопытству твоему кратко. Лишь показался, то громкия рукоплескания раздались со всех сторон, и минут пять продержали его на половине сцены, в наклоненном положении. Голова и лицо прекрасны, стан величествен, рост больше твоего, но ноги жидки и вообще видно, что он не состроился. Едва начал говорить твердым голосом — и все услышали Яковлева. Удивительное сходство. Но когда горячился, то голос изменял ему и видно было, что говорить юноша. После каждаго акта со всех сторон начинались суж­дения; но общий результат оных был тот, что он много обещает. Теперь еще произношение неправильно, жесты неловки и часто неприличны; излишнее мотание головою, неуместная горячность и пр. недостатки весьма приметны. Однакож, в некоторых местах произносил он стихи превосходно. Напр., тут, где он, описывая смерть Тоскара, говорит: могила храбраго отечеству священна. При конце трагедии он зарыдал как юноша, а не как герой, ужасным бедствием сраженный. Его, однако-ж, вызвали с Колосовою и на­градили громким рукоплесканием.

     Потом мы были с сестрицей на Малом театре, при представлении Роллы. Чорт ведает, как исказили эту трагедию. Вообрази, что старика слепаго играл Величкин — и тут, где надобно было бы плакать, от умиления, все хохотали. Борецкий не на Аталибу, а на булошника более походил. Эльвиру — Яковлева играла бездушно:

 

 

     160

роль совсем не по ея лицу и характеру. Максин харахорился и врал препорядочно — и тоже возбуждал смех, короче, во всей трагедии одна Валберхова играла хорошо и с чувством прямым и еще Каменогорский; тоже можно сказать о Толченове. Вызвали Валберхову с Максиным. Перегородка очень хороша, но мне пока­залось, что несколько растянута. Монруа пела дурно и не умела сесть за арфу; поставила ее к себе наоборот и заставила хохо­тать. При том же вместо арфы мы слышали три дурныя скрипки. Хоть бы под качелями!

     Забыл сказать, что Тюфякин иначе не дозволил явиться Кара­тыгину в бенефис отца его на сцену, как с тем, чтобы он четыре раза сыграл в пользу дирекции — и он скоро будет играть роль Эдипа царя, в траг. соч. Грузинцева. Когда же обязанность свою выполнит, то на три года еще останется без действия, и очень благоразумно!

     Сегодня гулянье на Крестовском. Моим хочется видеть. Не знаю, удастся ли достать билет. Прости. Будь здоров к удовольствию любящих тебя, от них же первый барон В. Штейнгейль.

     12-ть часов вечера. Сейчас приехали из театра. Видели много приятнаго для глаз в гулянье на Крестовском. Малютка Мес удивила своим искусством. Чудо! — французский кадриль и казацкий танец нас пленили. Жаль только, что, сидя в бенуаре, своротили шеи... Но, пора спать. Прости. Добра ночь!

                                                                                                                                                              В. Ш.

       Помета: Получено 8-го числа.

                                                                                 

                                                                                                                        Сообщ. 10-го декабря 1884 г. В.  Надпорожный.

 

 

 

                                                                                             II.

                                                         Последние дни жизни В. А. Каратыгина.

 

                                                   Письмо А. М. Каратыгиной к директору театров А. М. Гедеонову.

 

                                                                                                                                                             12-го марта 1853 г. Спб.

     Я лежу в постели, Александр Михайлович, иначе приехала бы у ног ваших умолять помочь мужу моему.

     Он умирает! — его лечит Буяльский и я не смею ни дочь моя предложить ему сделать скорее консилиум: позвать Пели­кана, Кареля и кого он еще назначит.

 

 

     161

     Я знаю ваше сердце, знаю, как вы цените моего мужа и всегда любили нас с дочерью — и потому смело прошу вас о том, чего не посмел бы никто другой: съездите к Буяльскому, он живет в своем доме в Итальянской, близь Лиговки, или Петр Андреевич Каратыгин скажет вам, в котором часу Буяльский будет у нас, я еще этого не знаю — как он назначит: скажите ему, Христа ради, что вы должны доложить государю о положении отчаянном Каратыгина, и что он верно спросит, был ли консилиум, кто, кто и кто его лечит. Вас он послушает, не разсердится и не бросит лечить моего мужа.

     Я так знаю нашего ангела царя, что даже его святое имя упо­требляю без его ведома. Простите меня, поймите мое положение: я и дочь его у ног ваших и государя, помогите, спасите Каратыгина, и жена и дочь его за вас молят и будут вечно молить Бога.

     Буяльскаго мы ждем сейчас, ради Бога Господа приезжайте скорее и вы его застанете у нас.

 

     Помета А. М. Гедеонова: Получено 12-го марта в 6 ч. вечера.

 

                                                                                                                                      Сообщ. Александр Александр. Киреев.