Ростопчин Ф.В. Записка графа Ф.В. Ростопчина о политических отношениях России в последние месяцы павловского царствования // Русский архив, 1878. – Кн. 1. – Вып. 1. – С. 103-110.

 

Записка графа Ф. В. Ростопчина

О   ПОЛИТИЧЕСКИХ   ОТНОШЕНИЯХ   РОССИИ    В    ПОСЛЕДНИЕ   МЕСЯЦЫ   ПАВЛОВСКАГО   ЦАРСТВОВАНИЯ.

 

Крайне замечательная записка эта (сохранившаяся в копии в бумагах, переданных нам сыном графа Ростопчина, графом Андреем Федоровичем) представляет собою полную, мастерски начертанную картину Русской политики в то необыкновенное время, которое последовало за победами Суворова в Италии, за разрывом нашего союза с Австриею и прекращением сношений с Англиею. На Английския суда уже было наложено эмбарго, и император Павел готовился вступить в тесный союз с представителем дотоле столь мятежной и теперь успокоенной Франции. Нашею Коллегиею Иностранных Дел заведывали два талантливых лица, графы Ростопчин и Н. П. Панин. Государь поручил им обоим начертать предположение о том, какого направления должна держаться наша политика. Мы не знаем записки графа Панина; говорят, что он предлагал созвать Европейский конгресс и вызывался быть на этом конгрессе уполномоченным от лица императора Павла, за что был переведен в Сенат и к концу того же 1800 года удален в Москву. Записка же его совместника была конфирмована 2 Октября 1800 года, и ею руководилась Россия до его удаления, т. е. почти до самой кончины императора Павла. Замечания Государя, сохранивншияся на записке графа Ростопчина, представляют собою драгоценныя черты его характера и образа мыслей. П. Б.

 

Вашему Императорскому Величеству угодно было повелеть вчерашний день представить на бумаге настоящее положение России в отношении ея с другими державами и заключить cиe начертание собственными моими разсуждениями, предложив при этом удобные способы для охранения и впредъ России от завистников ея славы и могущества, для обращения сих способов ей в пользу в нынешних замешанных Европейских обстоятельствах и приобретения чрез то новых выгод на предъидущия времена.

Описание сношений Poccии с северными державами не займет много места.

Швеция, быв некогда безпокойна, но отнюдь России неопасна, сама собою никогда против ея не действовала, а бывала единственно орудием других сильнъйших держав.

Дания, под правлением двух Бернсторфов, узнав сущия свои выгоды, признала войну для себя гибельною и для сего, избегая ея всячески, обратила все свое внимание на торговлю, чрез которую получила и обогатила себя соразмерно более, чем сама Англия; но

 

 

104

по слабости своих сил, не смела, да и сметь не будет, предпринять что-нибудь для расширения своих владений, а при том, по древней привычке, опасаясь предприятий Швеции, остерегается ея безпрестанно и для сего единственно содержит и флот; следовательно, всегда найдет свою выгоду быть в дружелюбном положении с Poccиeй и делать ей угодное, что и доказала, согласясь прошедшим летом, вопреки своей системе, приступить к соединенным державам и действовать с ними вооруженною рукою против Франции, единственно по самовластному требованию Вашего Императорскаго Величества. В случае же надобности, обе сии державы Россия может иметь в своей зависимости, угрожая Копенгагену отдачею Норвегии Шведскому королю, и Стокгольму — занятием Прусскими войсками Шведской Померании.

Голландия, со дня завоевания ея Францией, стала сей державе подвластною, и вероятно, что и при общем замирении остается в том же положении.

Гишпания умом царским, духом народным и душою министерства порабощена той же Франции.

Португалия—в обмороке, ни полезна, ни вредна быть не может. Замечание императора Павла'. «Ототрут Англичане».

Прочия же полуденныя державы в такое пришли изнеможение, что не иначе, как через  сильное покровительство  ваше   могут   занять прежния места их в Европе и возвратить   себе  права царствования со владениями вместе.

Король Сардинский едва ли сохранит свое достоинство пожертвованиями Пиемонта, а может быть, и Савоии.

Король Обеих Сицилий, отсиживаясь в Палерме двумя батальонами вашими, продолжает быть еще государем и в Неаполе.

Папа в Риме на смирении.

Порта, разстроенная во всех частях, отнимает нерешимостию и последния силы своего правления. Все меры, ею ныне предпринимаемыя, ни что иное, как лекарство, даваемое безнадежному больному, коему медики не хотят объявить об его опасности. Робость же и отчаяние Оттоманскаго правительства обнаруживаются в готовности принять всякую помощь от христианских держав.

Франция, в течении десяти лет, без закона и без правления, чрез непонятныя происшествия, произведенныя варварством, сумасшествием и геройством, приведя не только себя, но и две трети Европы в совершенный хаос, возстав против монархическаго правления природных своих государей, оканчивает ныне преданием себя в самовластие иноземца Бонапарта и в самом изнеможении своем похваляется в виде завоевательницы обширных земель и законодательницы в Европе. Нынешний повелитель сей державы слишком самолюбив, счастлив в своих предприятиях и неограничен в славе, дабы не желать мира. Им он утвердит себя в начальстве, приобретет признательность утомленнаго Французскаго народа и всей Европы и употребит покой внутренний на приуготовления военныя против Англии, которая своею завистью,

 

 

105

пронырством и богатством  была,   есть и пребудет   не   соперница, но злодей Франции. Бонапарт не может опасаться   покушения ея на твердой   земле;  мир  же   возстановит   свободное   мореплавание. Силы Австрии он все истощил,   Пруссия  в  его зависимости; и так,   остается ему страх единственно от России. Истина сего доказывается всем его поведением против Вашего Императорскаго Величества: сколько покушений со стороны его было через Прусское и Датское  министерства, через ваших у разных дворов акредитованных министров и через других  особ,  доступ имеющих, дабы вступить в переговоры и, произведя сближение, переменить неприязненное положение России  с  Францией на дружелюбное, для чего Бонапарт отменно против прочих содержал Poccийcкиx военнопленных и предлагал Мальту возвратить Вашему Императорскому Величеству, яко великому магистру ордена. Замечание императора Павла: «Мастерски писано!» Австрия, со времени Пильницкаго договора,  вооружась на скорую руку для произведения раздела Франции, как то положено было, восемь уже лет как ведет без отдыха постыдную и разорительную войну и столь упорно следует новому своему предприятию, что потеряла из виду новейшую Цель своей политики. (Замечание императора   Павла: .«Чего   захотел   от   слепой курицы!») На блюдении   ¹) двора Берлинскаго и подвизаемая корыстно, ослепленная гордостию, подкрепляемая Питтовыми субсидиями и предводимая   искоренительным Тугутом,   подав столь справедливыя причины к негодованию Вашего Императорскаго Величества, предав своих ближних, отказавшись от всего, кроме химерических завладений, изобличенная своими делами, ждет, яко преступница, с трепетом в Вене решения своей судьбы от Бонапарта и, дошед до края  пропасти, оставленная всеми, остается одна.

Пруссия, отстав умно от войны после одной постыдной и двух неудачных кампаний, приняла на себя сохранение северной Германии и, войдя в тесную связь с Германией, ждет мира для получения награды за сохранение своих обязательств.

Англия, среди повсеместных своих морских успехов, возбудя зависть всех кабинетов своею алчностию и дерзким поведением на морях, коих она исключительно хочет присвоить себе владычество, не могла сохранить ни одной изо всех политических связей своих. Хотя завоевания и приобретения ея в  Индиях  важны, но со всем тем и ей необходим мир, без коего торговля есть лотерея; а при том она в таком теперь положении есть или скоро будет, что кроме Турецких и Португальских портов, ни в какие другие в Европе входить не может, и по сим важным причинам она посягнет на мир, яко единственный способ к некоему примирению себя с теми державами,   кои она своим торговым величеством раздражила. Но в каком бы она положении ни была, всегдашняя целъ Английскаго министерства, так как  и душевное же

¹) Т.е. сторожимая двором Берлинским. П.Б.

 

 

106

дание всякаго Англичанина, будет падение Франции. Cиe общественное желание Английскаго народа с самаго начала пека обращено в систему политическую, для чего все виды Англии устремлены на присвоение себе единой всех выгод мирной торговли, от чего она и стала постепенно портовою державою; под видом соблюдения пользы общей, обращала единственно в свою все те случаи, где находила возможности насильственно присвоить себе какое-нибудь право. Так она поступила во время Французскаго вооружения, проповедуя всем державам ревность свою на извержение Парижскаго угрожающего правления для возвращения паки Бурбонскаго разбежавшагося дома на престол, вооружила попеременно угрозами, хитростью и деньгами все державы против Франции (Замечание императора Павла Петровича: «И нас грешных!») и выпускала их на театр войны единственно для достижения собственной цели; обовладела тем временем торговлею целаго света и, не довольствуясь и сим, присвоила себе право осматривать корабли всех земель, а наконец дерзнула завладеть Египтом и Мальтою, первым будто в услужение Порты, а другим в угодность, без возврату, Вашему Императорскому Величеству, яко великому магистру ордена.

Но хотя и все державы наружно поставляют ныне залогом их покоя дружбу и покровительство Вашего Императорскаго Величества, но не менее того все почти скрытно питают зависть и злобу. Россия, как положением своим, так равно и неистощимою силою, есть и должна быть первая держава мира, и по сему самому ей должно недремлющим оком иметь надзор над всеми движениями и связями государей сильных в Европе, дабы они сами собою или содействием подвластных держав не предприняли чего-нибудь предосудительнаго величию России. Блаженной памяти императрица, мать ваша, со всею твердостью своего духа, близка была оставить постыдно место своего пребывания от набега короля Шведскаго. (У этого места император Павел Петрович отметил на поле рукописи: «И лошади готовы были»). Тогда бы на несколько дней или часов Российская империя пала под иго Шведское, и от вооружения романическаго Густава все плоды последней Турецкой войны обратились бы в ничто, без дарования и усердия графа Семена Романовича Воронцова, который отклонил Англию от войны против России, доставил сей удобность приобресть Очаков и целую губернию ²). Подобных сему примеров немало во всех царствованиях и во всех землях, и для настоящаго времени прошедшее есть самый полезнейший урок; но к несчастию человеческаго рода, все забывается, и люди живые думают всегда быть умнее умерших. Ваше Императорское Величество простите мне сии разсуждения, рожденныя собственными вашими примечаниями. Истина должна неразлучна быть с верностию и преданностию перед престолами царскими; пользуясь ея присутствием, я охотно повторяю

 

 

107

ея слова и тем  соделываюсь   достойнее и доверенности вашей, и подписи герба моего ³), кою сами вы пожаловать мне изводили. Теперь представлю настоящее положение держав против России. Бонапарт старается всячески   снискать  благорасположение ваше для лучшаго   успеха   в   заключении   им   мира с Англией.   (Тут император Павел Петрович заметил сбоку рукописи: «И может успеть»). Пруссия ласкает вас для склонения на предлагаемыя ею себе удовлетворения  при   общем мире. Австрия ползает пред вами, дабы возстать перед Францией. Англия, полагая принятыя ныне против ея меры в число тех, кои происходят от минутных неудовольствий Вашего Императорскаго Величества и вместе с сердцем проходят,   а   притом не поставляя   возможным   сближение ваше с Францией,   захочет, может быть, начальным образом удержать свои права и в состоянии развесить в Балтийском море флаг свой. (Павел Петрович заметил у этою места записки: «Как сушат белье»). Тогда-то надо быть отличному счастию, чтобы флот, не имеющий ни единой гавани для пристанища во всем Балтийском море, мог выйдти из него целый. Погибнуть может он легко, а вреда нанести много не в состоянии, как бросить несколько бомб в портовые города и мешать покою жителей. Но при общем замирении, один лишь Север, потерпевший   менее других, останется в первобытном его до войны положении. Франция же расширит свои владения, сохраняя великия свои завоевания, и притом подкрепит себя союзами и страхом, наносимым громовою своею силою.   Австрия,   разслабленная и обезоруженная, займется письмом и происками. Пруссия усилится новыми приобретениями и тесною связью с  Французским  правлением. Англия удержит в насильном завладении поселения свои в Индиях и останется   надолго   (дай   Бог, чтобы  не  навсегда!) первою морскою державою. Следственно, за исключением Австрии, все сии три державы кончат войну с значительными выгодами. Россия же останется ни при чем, потеряв 23,000 человек ⁴) единственно для того, чтоб уверить себя в  вероломстве Питта и Тугута, а Европу в безсмертии князя Суворова.   Одна лишь выгода из сего произошла—та, что сею войною разорвались все почти союзы России с другими землями. Ваше Императорское Величество давно уже со мною согласны, что России с прочими державами не должно иметь иных связей, кроме   торговых.   Переменяющаяся   столь часто обстоятельства   могут   рождать   и  новыя  сношения,   и   новыя  связи ^: Замечание императора Павла: «Святая истина!»); но все cиe может быть случайно   временно   и   без   обязательства хранить ненарушимо до положеннаго срока заключенный союз министрами, кои часто   поставляют подарки свыше благосостояния Отечества, славы государей   своих   и   святости   их слова.   (Замечание   императора   Павла: «Деньги — вещь великая!») Истинныя выгоды России всегда почти пре-

²) См. Архив Князя Воронцова книги 8 и 9. П. Б.

³) «Честию и верностью».

⁴) Вот как были тогда дороги люди, хотя о человечестве и правах его еще мало было толков. П. Б.

 

 

108

давались   забвению,   и   вот   неоспоримыя сему доказательства: в Тридцатилетнюю, Семилетнюю   и нынешнюю восьмилетнюю войны все Европейския державы подвержены были опасности неоднократно лишиться — иныя части, а другия всех их владений,   Россия же никогда ничего; но совсем тем во всех ея трактатах  с иностранными   державами   она   принимала на себя   всегда обязанности помогать или войсками, или деньгами,  а часто и ручательство их владений.

Во всегдашнее время политика и цель мудрых, простых, благотворителъных, равно и злых государей была та, чтоб увеличивать силы свои на счет соседей: верный и единственный способ держать в страхе сильных и охранять малых.

Великий Фридрих доказал первый возможность  и  важность pазделов, и Польша заплатила  собою  за все невыгодныя войны противу Турок  и Французов. Вероятно, что при общем замирении последует столь много перемен в Европе, что география сделается совсем новою наукою для сей части света; тогда гарантии, прав, титулы, границы   и   даже   сами   Германския   конституции останутся единственно в архивах. На что же в подобных обстоятельствах Poccия, быв Геркулесом, делается боязливым ребенком? На что оставаться ей безгласною, когда она словами своими повелеть и вострепетъ всех привести может? Дело, мысли и виды Вашего Императорскаго Величества   слишком  известны, но   толкования  о них разныя: языки, взгляды  и пантомимы ядовитых чужестранцев-министров, пресмыкающихся придворных и некоторых ближних особе   вашей (Замечание   императора   Павла:   «Строгонов, Нарышкин и комп.»),   находят   все   совершенно  безподобно   и   безсмертно; в умах, отдаленных,   безпристрастно   и   без  страха   судящих их, не довольно дела, даже и безкорыстие   ваше   подвергается сомнению и хуле. Слава Российскаго войска гремит давно в Европе но после побед Суворова утихла, и все великия дела   его обратились последствиями в новый стыд для цесарских бывших армий Союзники ваши от ополчений ваших другой пользы не приобретают кроме страха испуганной Франции при начале возстания вашего против ея правления, и в  течение двух лет, после множества разных предприятий, перемен,   минутных успехов, безпокойствий сердечных сокрушений, Ваше Императорское Величество вошли паки в тоже положение, из коего премудро при восшествии на престол не выходить  намерены   были и сим   подвигом   дали   неоспоримо право Истории сказать некогда грядущим векам: «Павел I, вступая в войну без причины, также и отошел от оной, не достигнув до цели своей, и все   силы  его обращены были в ничто от недостатка упорства в предпринимаемом".   (Замечание императора Павла: «Стал кругом виноват»).

Таким образом,   исполняя   вчерашнее   Вашего   Императорскаго Величества повеление, пишу мои  мысли с картиною Европы и заключу представлением  удобных способов  для доставления Poccии выгод.

 

 

109

Сии выгоды, доставя ей новыя богатства, моря и славу, поставят ее нa безконечность выше всех держав, а имя ваше выше всех государей, живущих по смерти в храме безсмертия, и для сего я предлагаю раздел Турции, согласясь с Пруссгей, Австрией и Францией. Россия возьмет Романию, Булгарию и Молдавию, Австрия—Боснию, Сербию и Валахию (Замечание императора Павла: «Не многоль?»). Пруссия, в замен и в удовлетворение, отдать все курфиршество Ганноверское и епископства Падернборское и Минстерское. Франции—Египет, Грецию со всеми островами Архипелагскими учредить по примеру Венецианских островов республикою, под защитою четырех держав, делящих владения Порты Оттоманской, а по времени Греки и сами подойдут под скипетр Российский (Замечание императора Павла: «А можно и подвести»).

Успех сего важнаго, но легкаго к исполнению предприятия зависит единственно от тайны и скорости. Венский двор с восхищением примет столь неожиданное предложение. Прусский найдет в оном большия для себя выгоды; но центр сего плана должен быть Бонапарт. Он увидит и найдет в предпринимаемом разделе вернейший способ к унижению Великобритании и утверждению при общем мире всех завоеваний, Францией сделанных.

Не приступая вдруг к открытию  настоящих видов сближения с Францией, должно теперь, не нарушая с нашей стороны союза, дабы занять сперва   Англию   и   потом   возбранить ей противиться разделу Турции, предложить Дании и Швеции возобновление севернаго нейтралитета и при начале негоциаций предложить Бонапарту с Гишпанией вместе приступить к оному по заключении мира. Бонапарт найдет и тут сильный способ вредить Англии и принудитъ ее или отказаться   от   беззаконных своих морских прав, или, объявя войну всей Европе, не иметь во всех морях другаго пристанища, как в Гибралтаре. Дабы дать некоторую явность переговорам о   вооруженном   нейтралитете, должно   производить их нескрытно.   Потом,  когда дело cиe будет приходить к концу, то отправить в Париж доверенную   особу  для трактования с Бонапартом об удовлетворении пяти пунктов, в ответ на его предложение посланных; между   тем  временем приказать ему делать внушения для приобретения   чрез   промен   от   короля   Прусскаго Мемеля (?). Пока cиe происходить будет, возмутся меры против Англичан, откроются как их, так и Французския расположения на мир и податливость Бонапарта на удовлетворение требований Вашего Императорскаго Величества, и когда все cиe соответственно будет сему, предположение, тогда, дабы не озабочиваться выбором довереннаго человека   и безпокойством  на счет   тайны препоручения столь важнаго, я долгом поставляю предложить Вашему Императорскому Величеству на cиe дело самого себя, и вот каким образом. Приготовя в  тайне,  то-есть,   сам,   все  бумаги,   состоящия в проекте союза   о   разделе Турции, письма   Вашего Императорскаго Величества к Бонапарту и к Римскому императору, полномочие и паспорт, за несколько   дней   до   моего отъезда я распущу слух,

 

 

110

что пришел в немилость, напишу к Вашему Императорскому Величеству письмо, испрашивая позволения ехать лечиться к водам и получу отпуск. На другой день за столом вы извольте спросить у Нарышкина: скоро ли я еду, и за сим через него дать мне внушение ехать поспешнее (Замечание императора Павла: «Mешать дело с бездельем!»), что я и исполню на другой день, отправясь чрез Франкфурт на Одере, Лейпциг и далее. Из какого-нибудь маленькаго городка поеду уже под чужим именем, а может быть, и из самаго Мемеля. Подозрения предродить я никакого не могу, имея маленькую коляску и одного человека, ни каким другим языком, кроме Русскаго, говорить не умеющаго. Приехав прямо в Париж и не показываясь акредитованному от вас у Бонапарта, потребую через Бертье тайнаго с ним свидания и объявлю первому консулу, вместе с планом, и полномочие для заключения союза, если воспоследует согласие Бонапарта на предложение ваше. Тогда я, поспеша постановлением трактата и разменой онаго, пред отъездом моим из Парижа в Вену, увижусь скрытно с посланником Вашего Императорскаго Величества, открою ему причину моего приезда, отдам ему депеши для отправления к вам; а сам, взяв от него паспорт курьерский, поспешу в Вену, где через Кобенцеля буду иметь переговоры, в успехе коих, если удастся в Париже, никакого не может быть сомнения, и я уверен, что Римский император со своим министерством столько же обрадуется разделу Турции, как разоренный человек внезапному выигрышу большаго приза в лотарее. (Замечание императора Павла: «Только в прок не пойдет»). Окончив трактование сего дела и в Вене, возвращусь как можно скорее в Петербург, где, для сохранения еще на несколько времени тайны моих поездок, надлежит распустить слух, что вы изволили писать ко мне о возвращении. Дабы окончить предпринятое, за мною в след должны приехать как из Вены, так и из Парижа, уполномоченные, из последняго места будто для взаимности, а из Вены для возобновления прерванных связей и сношений о военных операциях. О занятии каждому назначенных земель по разделу и об установлении там правления ничего здесь говорить не буду, предоставляя cиe распоряжениям Вашего Императорскаго Величества.

Сим оканчиваю представление мое, и если Творец мира, с давних времен хранящий под покровом Своим царство Российское и славу его, благословит и предприятие cиe, тогда Россия и XIX век достойно возгордятся царствованием Вашего Императорскаго Величества, соединившаго во-едино престолы Петра и Константина, двух великих государей, основателей знатнейших империй света. (Замечание императора Павла: «А меня все-таки бранить станут»).

 

Всеподданнейший граф Ростопчин.

 

*

На этой записке рукою императора Павла помечено сверху: «Апробуя план ваш, желаю, чтоб вы приступили к исполнению онаго. Дай Бог, чтоб по сему было».