Шереметев С.Д. Борисовка // Русский архив, 1892. – Кн. 3. – Вып. 10. – С. 199-203. – Сетевая версия М. Вознесенский 2006.

 

 

БОРИСОВКА.

 

 

Ты знаешь край, где все обильем дышет,

Где реки льются чище серебра,

Где ветерок степной ковыль колышет

В вишневых рощах тонут хутора...

Граф Алексей Толстой.

 

Летом 1873 года случилось мне впервыя побывать в Kиeве и в Борисовке. Впечатления этих двух поездок сливаются, и никогда мне их не забыть. Меня давно и сильно влекло в Малороссию.

Был знойный летний день, когда поезд наш подходил к Белгороду. Скромный ныне  уездный город Курской губернии был когда-то местопребыванием Белгородских владык и воевод. Весело и приветливо разбросаны безчисленныя белыя мазанки Белгорода среди зелени садов и на скатах меловых гор. В стороне виднеется окруженный садом загородный дом Курских архиереев. Среди города красуется древний собор. Лошади нас дожидались у станции, и мы тотчас же двинулись в путь. От Белгорода до Борисовки верст 40 (от станции Веселая Лопань на половину ближе). Мы ехали полями чернозема, пересеченными оврагами и мелколесьем. Жар уже свалил, и легко было дышать на этом просторе. К вечеру подкатили мы к большой и людной слободе на низменном берегу Ворсклы. Перед нами на противоположном крутом берегу, покрытом лесом, возвышался монастырь. Ряд зданий уступами спускался к реке в море зелени. Это Тихвинская Борисовская женская обитель, основанная фельдмаршалом Борисом Петровичем Шереметевым, и любимая слобода его Борисовка.

Мы остановились в поместительном каменном доме в два этажа. Средину верхняго этажа составляла зала, довольно просторная, с портретами по стенам. Я занял небольшую угловую комнату окнами в сад. У самаго окна красовалась белая акация, вся в цвету, с глухо опущенными ветвями. Тут же неподалеку виднелось

 

 

200

деревянное здание—изба, над которою устроена настройка в видe деревяннаго чехла для хранения от порчи. Над дверьми незатейливыми Латинскими буквами начертано: «Herieralnaia eta kwartera». Это тот самый домик, в котором пребывал Петр Великий после Полтавскаго боя. Здесь же Борис Петрович Шереметев привел в исполнение обет построить обитель в честь Тихвинской Божией Матери, празднование которой 26-го Июня было кануном Полтавы.

Я пытался не раз проникнуть в этот дом, но безуспешно: он сплошь до самаго потолка был завален бумагами Борисовскаго архива. Тут же у дома ряд пушек. В двух шагах от него небольшой сад вплоть до Ворсклы. Сама усадьба среди слободы на низменном месте; но изба была перенесена сюда и первоначально находилась на правом высоком берегу на поляне, близ нынешняго монастыря.

Между портретами в доме любопытно изображение фельдмаршала в кольчуге, напоминающее вполне его портрет в редкой Польской книге, принадлежащей нашей библиотеке. Книга под заглавием: «Shiva heroicznych dzie ljasnye wjelmoznego I. M. Pana Borysa Petrowicza Szeremety, Carskiego Przeswietlego Majestatu Bliznego Bojarzyna у Woiewody Kazanskiego у Bialogrodskiego rozradow, у Namiesnika Wiatskiego. Przez unizonego sluge Piotra Terleckjego, przy szczesliwym nad czterma oraz Tureckimi Miasty Kazikiermen, Muberekkiermen, Mustritkiermen у Aslam-horod triumfie. Ogloszona Roku, klorego slawa z niebieskiey krainy milym glosem zbrzmiala na ziemskie niziny. 1691. Д. А. Ровинский почему-то считает этот портрет изображением Мазепы; но мнение это отпадает в виду существования портрета фельдмаршала в Борисовке.

Борис Петрович особенно чтил икону Божией Матери Тихвинския: она сопровождала его во всех походах. Дед мой граф Николай Петрович, в письме к митрополиту Амвросию так говорит о чествовании фельдмаршалом Тихвинской иконы: «Высокопреосвященный владыко, милостивый мой архипастырь! Подвиги усердия и трудов, посвященных отечеству, в Бозе покоющагося деда моего фельдмаршала графа Бориса Петровича, создавшись достопамятны соотечественникам, наипаче оставили почтеннейшее влияние в чувствиях потомства его; всегда шествуя по стезям горячей веры, все упование единственно возлагал он на Бога и всегда утверждался в том, что веpa сопутствовала   известным   его   подвигам. В сих правилах он имел наиживейшую веpy к иконе Божией Матери, сопровождавшей его во всех походах, и   ни   одной баталии не начинал без молебствия образу сему, и так что оный всегда в нарочито приготовленной крытой повозке предшествовал армии, и дед мой, ехав возле без шляпы, слушал молитвословие, священнослужителями в той же повозке совершаемое».

 

 

201

Икона эта, драгоценная семейная святыня, до кончины отца моего хранилась в нашей образной на Фонтанке, вместе с походною его церковью-палаткой. Сохранилась и кольчуга его, пробитая пулею под Полтавой.

Желание Бориса Петровича основать монастырь   приведено было в исполнение в 1714 году. Основанием служит его  «Завет», писанный его рукою и хранившийся в Борисовке. «1714 г. Генваря 1-го дня завет блаженныя памяти генерал-фельдмаршала графа Бориса Петровича Шереметева о содержании монастыря девическаго Тихвинской Пресвятой Владычицы Богородицы, на каковом основании оному быть и какую ругу производить, его высокографскаго сиятельства власною рукою надписал, и много своею рукою изволил писать, который в архиве слободы Борисовки между прочими делами по листочкам в разных местах едва собран, для березки, чтоб от небрежения и совсем не утратился, отдан на сохранение в сей Богоматери монастырь для вечнаго соблюдения потомству, который хранит за печатью в ризнице, на вечное поминовение». Так записано одним из местных управителей прошлаго века.

Из первых же слов этого завета ясно видна цель, руководившая основателем, и образ его мыслей:

«Иметь в той обители двенадцать сестер, третью на десять игуменью, и все бы старицы умели грамоте, кроме старухи, которая принята с крылошанкою, а протчия, которыя иныя обретаются в Борисовке, а крылоса править не умеют, тем отказать; а как зберутца все старицы, и им велеть меж себя выбрать в игуменьи, ково Дух Святый изберет»...

По поводу этих слов вот что говорит составитель Описания Борисовскаго монастыря архимандрит Леонид: «Какой замечательный урок нынешним благотворителям, которые иногда, пожертвовав Бога ради небольшую сумму на какую-либо монастырскую потребу, домогаются, чтобы она была исполнена непременно по их указанию, плану или проекту, считая всякое благое в нем изменениe за личную себе обиду».

Далее следуют подробности устава, а в конце «Завета» приписка, кого поминать за упокой... «Боярина Василия, иноку Евпраксию» и т. д. Подпись: «Генваря 1 дня 1714 рукою власною Борис Шереметев».

В числе распоряжений можно обратить внимание на следующее: «и кто будет приходящих молебщиков, уготовать им трапезу и кормить в трапезе с медом и с пивом довольно; водки бы отнюдь не было»...

В конце приписки такое распоряжение: «Дать в монастырь три топора» *)...

*) Архимандрит Леонид,    Историческое Описание  Борисовской Тихвинской Девичье Пустыни. Москва. 1872.

 

 

202

Обитель расположена на живописном возвышенном берегу Ворсклы. Она составляла всегда предмет особых забот и попечений моего отца, которым даны и средства к ея обновлению. В этом отношении он был в свою очередь только исполнителем «заветов» деда и отца.

«Порядок благочиния и содержания монахинь», писал прадед мой граф Петр Борисович, «в завещании описаны по самым лучшим правилам, чего ради в нем переменять ничего отнюдь не должно, а содержать то все предание, с каким намерением оной монастырь устроен, не отступая от предписаннаго устава, чтобы и малым ослаблением не давать случая к большой неблагопристойности, и как весь порядок внутренняго всегдашняго смотрения зависит от игуменьи и духовника, то надлежит, чтобы они были жития добраго».

Так писал Петр Борисович в Борисовку от 18-го Декабря 1774 г. при посылке копии «с завещания батюшкина»; а дед мой Николай Петрович писал преосвященному Феогносту: «За первое основание считаю не переменять постановлений, которыя угодно было покойному родителю моему учредить».

В числе немногих картин, висевших в кабинете отца моего, был большой фотографический снимок с надписью: «Графу Дмитрию Николаевичу Шереметеву усердное приношение от общества крестьян села Борисовки ко дню его тезоименитства 21 Сентября 1860 г.»: вид в два аршина длины, на котором изображена вся Борисовка с монастырем и даже видна отдаленная церковь села Стригунов. Здесь же изображены на первом плане и все церкви Борисовки: Успенская, Николаевская, Троицкая и Михайловская. Отец очень дорожил этим приношением. Село Борисовка — родина Г. Я. Ломакина. Отсюда в былые годы приезжали мальчики для пополнения отцовскаго хора, и эти мальчики славились своими голосами.

Мне суждено было первому из семьи посетить Борисовский монастырь. В 1873 году игуменьей была м. Максимилла (Шишкина). Посещение это мне глубоко памятно. Мы переправились через Ворсклу, круто поднялись в гору и приехали в монастырь до начала обедни. Встречи забыть нельзя. Священник с крестом в руках произнес теплое и простое слово, которое свято берегу. Ряд монахинь в длинных мантиях, крылошанки в остроконечных шлыках стояли у собора... После молебна перед иконой Тихвинской Божией Матери и осмотрев монастырь, мы воспользовались гостеприимством игуменьи Максимиллы. Собрались к ней сестры и пели канты. В монастыре занимаются изделиями и рукодельными работами и весьма искусно. Здесь долгое время в числе сестер обители жила дочь

 

 

203

Московскаго митрополита Иннокентия—м. Поликсения. Она вела частую переписку с тетушкой Е. С. Дёлер, которая и посетила ее в Борисовке и о поездке своей всегда вспоминала с восхищением.

Келии разбросаны по склону горы, среди фруктовых садов, над самою Ворсклой. С балкона кельи игуменьи вид на всю слободу, на широкие и привольные луга, исчезающие в туманной дали. На том же крутом берегу, по обе стороны обители, тянутся леса. В одну сторону молодой лес, роскошный разнообразием растительности: дуб, граб, дикая груша. В другую сторону за монастырскою оградой широкая поляна, на которой красуются отдельные вековые дубы... Здесь стояла «изба». Вид этот снят художником Орловским. Одновременно им же сделан вид с берегов Ворсклы на слободу, вместе с усадьбой.

Далее за оврагом начинается настоящий лес. Мы отправились туда и добрались до крайняго его предала, где он спускается и к Ворскле, и к деревне Стригунам. Это участок Краснокутский. Ничего подобнаго не приходилось еще видеть. Это громадных размеров и прямыя, как мачты, деревья с густыми вершинами, и все сплошной, чистый дуб. Таких лесов, говорят, здесь было много. В 1873 году уцелел лишь участок Краснокутский. Полное и прочное обезпечение монастыря было заветным желанием сестер обители в 1873 году. Мы никогда не сомневались как в справедливости этого желания, так и в его осуществимости.

У монастырской ограды по направлению к полянe стоит гостинница, небольшая, но чистая, с мезонином и балконом... Отсюда вид широкий и чудный. Мы долго не могли от него оторваться... Не забыть мне этого вида с широкой поляны у опушки стараго дубоваго леса и тихаго теплаго вечера на берегу Ворсклы. Белая акация была в полном цвету. А ночь?..... Забыть-ли

......ночь над спящею Украиной,

Когда седой вставал с болота пар,

Одет был мир и сумраком и тайной,

Блистал над степью искрами Стожар,

И мнится там, через туман прозрачный,

Несутся вновь Палей и Сагайдачный.

 

Москва.

2 Января 1889.

Граф Сергей Шереметев.